Цитата из «Ромео и Джульетты» взята для заглавия исключительно по контрасту. Хотя обе семьи, о которых пойдет речь, были уважаемыми, однако не напоминали шекспировских Монтекки и Капулетти ни в социальном плане (речь не о знатных дворянах, а о небогатых интеллигентах), ни стилем взаимоотношений. Напротив: многочисленные Позднеевы и не менее многочисленные Булгаковы дружили с детства и юности, да и во взрослом возрасте поддерживали теплые отношения – переписывались (см. публикацию «Я читаю о человеке всё…»), обменивались информацией друг о друге, помогали чем могли.

Позднеевы и Булгаковы происходили из Орла, причем из одного и того же сословия – духовного. Как водится, семьи были многодетными. У протоиерея Матвея Автономовича Позднеева и его жены Анны Дмитриевны (урожд. Поповой) родилось 16 детей: Надежда (1846–1919), Алексей (1851–1920), Евгения (1852–1924), Владимир (1860–1929), Вера (1862–1920), Дмитрий (1856–1937), Софья (1866–1943); еще девять сыновей и дочерей умерло в младенческом и детском возрасте.

В семье священника Ивана Авраамиевича Булгакова и его жены Олимпиады Ферапонтовны (урожд. Ивановой; см.: Мягков 2003, с. 133) детей было одиннадцать: Афанасий (1859–1907), Михаил (1860–1937), Петр (1862–1931), Елена (1865?–1920), Софья (1866–1920), Николай (1867–1910), Ферапонт (1870–1920), Сергей (1873–1902), Анна (1875–1944?); во младенчестве умерли двое последних – Авраамий и Владимир.

В январе 1891 г. дружеские связи дополнились родственными: Софья Позднеева стала Булгаковой, выйдя замуж за Петра Булгакова (спустя несколько месяцев у брата Петра – Афансия1 – родится сын, который станет известен всему миру как писатель Михаил Булгаков).

Публикуемые письма принадлежат в основном людям поколения Дмитрия. Позднеева: их детство, юность и молодость пришлись на 1860-е – 1890-е гг. Основу публикации составляют письма супругов Софьи и Петра Булгаковых. В истории этой семьи братья-востоковеды Алексей и Дмитрий Позднеевы сыграли важнейшую роль, причем не только в качестве родственников, но именно в качестве востоковедов. В конце XIX – начале XX в. семья жила в Белгороде (тогда относившемся к Курской губернии), где Петр Булгаков служил помощником смотрителя (директора) духовного училища, причем служба ему не очень нравилась. Летом 1901 г. Алексей Позднеев порекомендовал зятю отправиться на Дальний Восток. Тот последовал совету, и уже в сентябре 1901 г. они с женой и детьми оказалась во Владивостоке, где Петр Булгаков принял священнический сан. Дмитрий Позднеев в это время служил в Токио. Благодаря его хлопотам сестра и зять с детьми в 1906 г. переехали в Японию – там Петр Булгаков: в течение немалого времени будет священником русской миссии. Важным источником информации об этом периоде жизни Д.М. Позднеева и П.И. Булгакова являются дневники архиепископа Николая Японского, соответствующие отрывки которых также приводятся в настоящей публикации.

В письмах Позднеевых и Булгаковых отражен в основном период конца XIX – начала XX вв. Основные источники публикации: семейный архив наследников В.М. Позднеева (эти документы даются без указания на местонахождение); Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ); Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ).

Письма приводятся с разной степенью полноты – от целых текстов до отдельных фраз; не очень информативные фрагменты (или даже письма целиком) даны в кратком пересказе (полужирным шрифтом). Тексты печатаются в современной орфографии и пунктуации. Восстановленные части сокращенных слов, а также слова и части слов, прочитанные не вполне достоверно либо вовсе не разобранные, заключены в прямые скобки. Купюры в письмах даны в угловых скобках. Замечания публикатора набраны полужирным шрифтом. Нетрадиционные написания иностранных слов (к примеру, названия японских городов) сохранены в оригинальном виде. Датировки писем до 1 февраля 1918 г. указываются в двух стилях, далее – по новому стилю. Внутри писем даты сохранены в оригинальном виде. Для удобства чтения имена авторов и адресатов писем, а также иных членов семей Позднеевых и Булгаковых приводятся полностью.

____________________

1891, 2 (14) июня, Орел

Софья Матвеевна Булгакова – Анне Александровне и Владимиру Матвеевичу Позднеевым

Ждем к себе гостей2. Мамаша, Соня и Сережа Булгаковы3 были в Киеве, теперь проехали в Кременчуг. М[ожет] б[ыть,] завернут и к нам, если позволят обстоятельства. У Аф[анасия] Ив[ановича] родился сын Михаил (НИОР РГБ. Ф. 788. К. 18. Ед. хр. 34. Л. 44–44об).

1891, 27 октября (8 ноября)4, Белгород

Петр Иванович Булгаков – Анне Александровне и Владимиру Матвеевичу Позднеевым

Владимир Матвеевич и Анна Александровна! Поздравляю Вас с племянником по имени Алексеем5. Желайте ему ума, т[ак] к[ак] родился очень большеголовый, чем доставил много страданий своей матери. Теперь все обстоит благополучно, и мы кланяемся Вам, целуем Вас и желаем всего хорошего. Позднеевым-Новочеркас[ским]6 Белгородские-Булгаковы. Сейчас к нам приехала мамаша.

1891, 2 (14) ноября7

Евгения Матвеевна Позднеева – Владимиру Матвеевичу Позднееву

Вы, вероятно, знаете, что у Сони родился сын Алексей. […] Родилось у Сони 26-го. Крестин еще не было.

1892, 6 (18) апреля8

Евгения Матвеевна Позднеева – Владимиру Матвеевичу Позднееву

Соня с Ленькой9 у нас. Славный малый Леня. Веселый и здоровый.

1892, 29 апреля (11 мая), Орел

Софья Матвеевна Булгакова – Анне Александровне и Владимиру Матвеевичу Позднеевым

У Михаила Ивановича родилась дочь Илария10 (НИОР РГБ. Ф. 788. К. 18. Ед. хр. 34. Л. 59об.).

1892, 22 ноября (4 декабря), Орел11

Вера Матвеевна Позднеева – Владимиру Матвеевичу Позднееву

40-й день12 прошел хорошо. <…> …приехал о[тец] Иван Булгаков13, служил панихиду на могиле.

1894, конец января (начало февраля), Тифлис

Николай Иванович Булгаков – Владимиру Матвеевичу Позднееву

Дорогой Владимир Матвеевич. Спешу ответить тебе сейчас же, как только я получил официальное известие о судьбе нашей злополучной (и в прошлом, и в настоящем) Семинарии. 21 января мы были приглашены на общее педагогическое собрание, на котором нам был объявлен Синодальный Указ относительно ученических беспорядков (1–4 декабря). Этот Указ как строго-справедлив к тем мерзавцам, которые принимали деятельное участие в беспорядках, так и милостив к тем воспитанникам, которые отказались выразить протест против семинарского режима. [Частное] – содержание указа таково. Семинария закрывается до сентября 1894/[189]5 учебного года, причем все желающие поступить в Семинарию должны подать прошение ректору. 87 человек исключены без права поступления в другие семинарии и без права въезда в г[ород Тифлис; если же им по каким бы то ни было причинам необходимо быть в г[ороде] Тифлисе, то полиции вменяется в обязанность самый бдительный надзор за ними. Со всех воспитанников, вновь имеющих поступить в Семинарию, будет отобрана <согласно> по указу подписка в том, что они беспрекословно будут исполнять требование семинарской дисциплины; в противном же случае будут немедленно исключены из семинарии. Ввиду крайне неблагонамеренного направления (слова Указа) воспитанников Тифлисской семинарии впредь допускать таковых к экзамену в Академию только в силу особого ходатайства Экзарха Грузии перед Св[ятейшим] Синодом. Для поднятия надлежащего дисциплинарного уровня в воспитанниках уничтожить в г[ороде] Тифлисе частные семинарские квартиры, поместить всех учеников в здание семинарского общежития; при этом Правлению семинарии предлагается представить свои соображения чрез Экзарха Грузии в Св[ятейший] Синод относительно устройства и приспособления семинарских зданий под таковое общежитие. Впредь из училищ Грузинского Экзархата принимать в Семинарию (в первый класс) только после строгого проверочного экзамена (особенно по русскому языку). Письменное заявление воспитанников, в котором они требуют сокращения церковного богослужения, увеличения преподавания грузинского языка и его литературы, увольнения инспекции, одного преподавателя, сообщения новой инструкции ректору, – оставить без последствий. Обер-Прокурору предоставляется послать в Тифлис доверенное лицо для выяснения и устранения на будущее время причин ученических беспорядков. Всем воспитанникам, не принимавшим участия в беспорядках, предоставляется право в этом же году поступить в соответствующие классы других Семинарий, причем Правление Семинарии должно оказать таковым воспитанникам возможное денежное пособие. Для нас теперь наступает самое страшное и опасное время. Дело в том, что все грузины, с какими только мне ни приходилось говорить, были уверены, что семинаристы получат удовлетворение: эта уверенность, а также надежда на покровительство влиятельных князей необыкновенно воодушевляла наших семинаристов, которые так дерзко вели себя по отношению к Экзарху во время беспорядков. И вдруг после таких лазурных надежд такое мрачное разочарование!.. Еще до бунта одному помощнику инспектора было прислано письмо, в котором ему и ректору угрожают кинжалом; при этом автор письма говорит, что кинжал, поразивший Чудецкого14, еще не обсох от крови и требует для себя новой пищи. Это письмо находится теперь у Экзарха. Вероятно, нас после объявления благочинным указа завалят письмами подобного рода. Многие из нашей корпорации запаслись револьверами. Что касается меня, то я считаю это последнее излишним: я уже давно примирился со своим положением и готов положить свою жизнь здесь за государственные интересы и честь России. Да и как убережешься от кинжала в г[ороде] Тифлисе, где за 25 рублей всякий кинто15-лезгин с удовольствием из-за угла впустит кинжал в спину. Воля Божия!..16 (НИОР РГБ. Ф. 788. К. 16. Ед. хр. 42).

1895, 21 ноября (3 декабря)

Софья Матвеевна Булгакова – Анне Александровне и Владимиру Матвеевичу Позднеевым

У Булгакова Аф[анасия] Ив[ановича] было прибавление семейства в нач[але] октября. Теперь у [них ?] 4 детей: Михаил17, Вера18, Надежда19 и Варвара20 (НИОР РГБ. Ф. 788. К. 18. Ед. хр. 34. Л. 137).

1896, 1 (13) февраля

Софья Матвеевна Булгакова – Дмитрию Матвеевичу Позднееву

Костя21 растет помаленьку, так же плохо, все называет по-своему каким-нибудь одним слогом в слове. Напр[имер,] ма (самовар). Женю22 прозвал ко, она говорит «курилка». Дым – мым и т[ак] д[алее].

1896, 1 (13) февраля

Евгения Матвеевна Позднеева – Дмитрию Матвеевичу Позднееву

Костя стал очень интересным. Кое-что говорит, но все называет по-своему и все у него Пети. Папа Петя, мама Петя, и так д[алее], только я Ко, а зовут меня Петя.

1896?

Софья Матвеевна Булгакова – Владимиру Матвеевичу Позднееву

В самом конце письма – детские каракули карандашом и приписка С.М. Булгаковой:

Перевод: Милые дети, приезжайте к нам, я буду умный мальчик. К.П. Булгаков.

1897, 30 мая (11 июня)23

Софья Матвеевна и Петр Иванович Булгаковы – Анне Александровне и Владимиру Матвеевичу Позднеевым

Дорогие Анна Александровна, Володя, дети. Маня24 наша вчера в 9 часов вечера умерла от детской холеры. Больна была недолго, но сильно. В это-то горестное время к нам совершенно неожиданно приехала мамаша из Орла. Приехала как раз в тот момент, когда священник с чашею, причастивши Машу, собирался оставить квартиру.

1897, 28 сентября (10 октября)

Софья Матвеевна Булгакова – Анне Александровне и Владимиру Матвеевичу Позднеевым

Сережа Булгаков25 получил место думского секретаря у Н[иколая] Ив[ановича], Анюта26 – городской учительницы на 28 р. Тоже через Н[иколая] И[вановича] (НИОР РГБ. Ф. 788. К. 18. Ед. хр. 34. Л. 75об.).

1901, 30 апреля (13 мая)

Софья Матвеевна Булгакова – Дмитрию Матвеевичу Позднееву

…В училище у нас очень неладно. Смотритель поддался совсем одному учителю, который с ½ года служит делопроизводителем, тот наставляет его уму-разуму27. Этот учитель знаменит тем, что всех ссорит и сам постоянно в ссоре с многими. Дела зашли далеко. П[етя] принужден писать отдельные заявления (которые задерживаются и не допускаются до Архиерея), не подписывать журналы и пр. См[отрите]ль поехал лично объясняться с Ар[хиереем] в Курск, а П[етя] послал от себя объяснения. 4-го мая приедет сюда Арх[иерей], П[етя] говорит, приезд будет бурный; дай Бог, чтобы для нас был хороший. Да, недаром Петя сидел, сидел и захотел хоть куда-нибудь, хоть в Орел вырваться. Десять лучших лет потратил на это училище, поставил все как следует, лучшее училище считалось в Курск[ой] епархии, и теперь приходится смотреть, как все разрушается и сводится на ничто при поганом начальнике а поделать ничего нельзя. Помилуй нас Бог от всяких бед и злых людей. Боюсь, чтобы эта передряга служебная не отразилась на здоровье Пети. Он [нрзбр.] стал очень нервный, и болезнь его определяют нервной экземой ([нрзбр.] страшно [нрзбр.] тосковал и мучился за [Машу ?]). Теперь уже он совсем отдыха не имеет. К 6 ч[асам] утра уходит к вставанию учеников. Обедаем в 2 ч[аса], а в 3 уже, напившись чаю (самовар подают сейчас же после обеда), идет на уроки по ученикам и так дальше до 10, ½ 11 вечера. При скверных отношениях малейшая отлучка м[ожет] б[ыть] поставлена на вид, а П[етя] этого не может никогда допустить. Два года третий мы уже платим за хлеб, овощи и пр[очее] по 40 р[ублей] в год, положенные нам от [нрзбр.]. Конечно, Петя платит добровольно, но вынужден к этому разными кляузами. Дело дошло до смешного. Недавно смотр[итель] объявил на казен[ной] кухне, чтобы пригарки каши с ученич[еского] стола, которыми раньше пользовались его и наши куры, вываливались прямо в помойную яму и никому, ни его, ни нашей прислуге не давали! Как вам это нравится! А ведь пригарки только название – часто это прекрасная каша, которой бы можно накормить человек 10–20. Ну, да Бог с ними! Это такие дрязги и грязь, что тошно говорить, а между тем я пишу, чтобы охарактеризовать Вам наше настроение. Петя старается за все платить, чтобы все выдаваемое нам взвешивали и записывали; свечи, напр[имер,] покупаем на свой счет, прежде, как и керосин, получали. Совсем отделиться нет возможности, у нас погреба, и хотя за запасы платим в училище, но там нынешний год (первый за 10 л[ет]) капуста кислая была такая, что мы ее ни разу не могли взять на щи или съесть, а свежую покупали на базаре за свои деньги. Так вот какие завелись у нас порядки! Конечно, страдают ученики, Петя борется изо всех сил, а что выйдет – Бог весть. Вы ничего не пишите нам по этому поводу. Петя не любит и раздражается, когда я много говорю об этом. <…>

Я наняла для детей (боюсь лето жить в Белгор[оде] из-за детского поноса, которым они страдают всегда летом здесь) в расст[оянии] одной станции, от Белгор[ода] 9 верст, 15 коп[еек] билет, дачку у мужика, за 40 руб[лей] в лето. В тенистом садике стоит малорос[сийская] беленая хатка (комната, кухня и сенцы), в саду плита под крышей, т[ак] что кухню можно не топить и обратить в комнату, беседка крытая. Дачка как раз у станции, пройти немного огородом и калиточка в наш садик. Запасы все, конечно, будем таскать из города Проезд станет тоже в копеечку: билет туда и обратно 30 к[опеек] и извозч[ик] 30 к[опеек], раза 2–3 в неделю обязательно съездить. И дача дорога, но ничего не поделаешь. Под Белгородом есть дешевле, но на берегу Донца, сыро, и доктор не посоветовал брать там, п[отому] что для Коли28 после бывшего воспаления почек сырость очень м[ожет] б[быть] губительна, может привязаться лихорадка и опять плохо подействовать на почки. Поезда ходят часто и удобно, т[ак] что Петя может приезжать к нам обедать и к занятным часам или к ночи быть в училище. Все-таки и ему будет хотя небольшое развлечение. Можем и купаться, в полверсте есть Донец. Переедем, верно, в половине мая. 1-го мая к нам приедет мамаша Булгакова.

1901, 28 мая (10 июня), Петербург

Вера Матвеевна Позднеева – Владимиру Матвеевичу Позднееву

В Дух[ов] день была у Ник[олая] Булгакова29, там узнала, что 25 мая – свадьба Сони Булгаковой30, вышла замуж за какого-[то] Семена Вас[ильевича] Ильинского, оч[ень] богатый, товарищ по семинарии Мих[аила] Булгакова31, будущий батюшка, но где – не пишут. Анюта поехала в Орел, а Ник[олай] не мог – по делам; если Анюта вернется, напишу поподробнее, что узнаю.

1901, 5 (18) июня

Вера Матвеевна Позднеева – Владимиру Матвеевичу Позднееву

От Сони нашей32 было письмо с рассказом о несостоявшейся злополучной свадьбе Сони Булгаковой. Жених – Сем[ен] Вас[ильевич] Ильинский, служ[ил] в казен[ной] палате, д[олжен] б[ыл] поступить свящ[енником] на место зятя. По поручению сестры он д[олжен] б[ыл] класть на книжку деньги, но не вносил, а сам расписывался в книжке за контролера и бухгалтера, а когда это раскрылось (сестра послала с книжкой сына, и оказалось денег не 800 р[ублей], а триста), то его обвинили в подлоге, хотя сестра (жена зятя, на место которого он поступал) и заявила, что в краже его не обвиняет, но суд признал виновным по уголовщ[ине], свадьба расстроилась, Соня Б[улгакова] у нашей Сони в деревне. Еще слава Богу, что до свадьбы это, а то вдруг был на 2-й или 3-й день, ведь все раскрылось случайно.

1901, 7 (20) июля

Софья Матвеевна Булгакова – Владимиру Матвеевичу Позднееву

Вероятно, Вы знаете о нашей крупной новости, предложении Лели33 поехать Пете во Владивосток занять место законоучителя в Восточном институте и гимназии. Петя с удовольствием согласился, от священства он не прочь, и служить в высшем учеб[ном] завед[ении] при возможности дальнейшей работы письменной в журналах, чем он очень интересуется последнее время, представляется ему очень заманчивым. Белгород с его сплетнями, кляузами и общим ничегонеделанием и враждою ему страшно надоел и только расстраивал его нервы. Ввиду всего этого я сама не против этого места. Но мамаша34? Вот кого мне жаль и при мысли о ком сердце болезненно сжимается и замирает. Подумайте, она хотела ехать ко мне нынешнюю зиму! В Орле жизнь ей тяжела. <…> Петя мне говорит: разве ты одна здесь, а Володя? У него, как и у нас, простая семейная жизнь, всегда сидят дома, развлекают дети и пр. Да, голубчик Володя, и это правда, правда, что только у меня, тебя, Верочки мамаша чувствует себя как дома, распоряжается, высказывает свои желания, а у Жени и Нади ей создается совсем иная жизнь. И потому я прошу тебя и надеюсь, что ты не оставишь мамашу. <…>

В деревне мы живем благополучно. Купаемся, шьем белье и детям рубаш[ки] на всякий случай. Больше сборов пока никаких нет.

1901,19 июля (1 августа)

Софья Матвеевна Булгакова – Любови Яковлевне Позднеевой35

Дорогая моя Любочка!

Крепко целую тебя и Галю, желаю обеим здоровья и силы в далеком, далеком пути. Вот и одна отправляешься ты в путь, а думали ведь вместе… Но нашему делу пока еще нет решения. Ждем окончательной телеграммы от Лели, и тогда П[етр] И[ванович] поедет в П[етер]б[ург], представится, получит прогоны, тогда и мы двинемся. А пока с Соней шьем и шьем без конца. Шили белье Пете мне, детям, последним еще не все пошили, и теперь стучим на машинке. На дачке живется хорошо, воздух чудесный, купание, день работаем в саду в беседке, а вечер гуляем. Писала ли ты Мите о нашем переезде? <..>

Петя вполне заразился от братьев Востоком и его тянет туда, едет радостно и с надеждой поработать там, где нужны работники и русские люди.

1901, 28 июля (10 августа)

Софья Матвеевна Булгакова – Владимиру Матвеевичу Позднееву

В суб[боту] утром выехал П[етр] Ив[анович] в Петербург. Отъезд его задержался на 2 дня, п[отому] что долго не было ответа – от Архиерея – отпуска. Затем, когда отпуск в пятницу был получен, Петя собрался в пятницу уже со скорым в 10 ч[асов] вечера. Я ходила его провождать, но оказалось, что за Харьковом от проливного дождя размыло путь на 100 сажен и поезда не приходят. Скорый вместо 10 вечера пришел в 7 ч[асов] утра, тогда и поехал П[етр] И[ванович]. Мы переночевали дома. В П[етер]б[ург] П[етр] И[ванович] должен приехать в воскр[есенье] к вечеру. Когда назначение состоится вполне, он пришлет мне телеграмму, и я примусь за свои окончательные сборы. Книги уложила, также и другой сундук с бельем и посудой. <…> С собою думаем взять сундуки с бельем, платьем, книгами, посудой и из мебели – одну гостиную. Насчет большого зеркала еще не решила. Остальную всю мебель придется продать.

Видел ли кто Петю, я посылала телеграмму об его приезде Анете Булгаковой36 по его просьбе. Думаю, что вряд ли увиделись они, вследствие опоздания поезда.

1901, 31 июля (13 августа)

Софья Матвеевна Булгакова – Дмитрию Матвеевичу Позднееву

Вчера вечером Соня37 без меня, сидя в нашей квартире, получила от Пети телеграмму: Назначен, укладывайся, продавай. Сегодня утром она приехала на дачу, а в 4 ч[аса] вечера я с Колечкой уехала в Белгород. Он что-то раскис последнее время, скучает без меня, и потому я взяла его с собой. Теперь начну уже более спешную укладку. Завтра призову столяра и велю ему делать ящики для мебели. Буду укладывать и сундуки с посудой. В деревне ждали Анету Булгакову, которая писала, что приедет к нам в воскр[есенье] или понедел[ьник]. Мы очень рады будем, если она поедет с нами во Владивосток, чем больше народу близкого, тем легче нам будет переносить разлуку с оставшимися. Скучно очень расставаться, я стараюсь не думать об этом.

1901, 19 сентября (2 октября), Владивосток

Софья Матвеевна Булгакова – Владимиру Матвеевичу Позднееву

8-го сентября приехали мы во Владивосток, все, слава Богу, здоровые и благополучные. Весь путь сделали в 27 дней. Дорога нас не утомила, т[ак] к[ак] пользовались многими удобствами. В Хабаровске всех нас встретил Леля, ездивший туда на съезд, к 8 сент[ября] – всех директоров гимназий по вопросу реформы сред[него] образования. Владивосток нам понравился, против Белгорода оживленнее и лучше, но во многом отношении плоховат. Магазины, несмотря на роскошный внешний вид, страдают, во 1-х, малым выбором, 2) качеством и свежестью и, в 3[-х], страшною дороговизною. Напр[имер,] сушки ф[унт] 35 к[опеек], молоко 20 к[опеек] бутылка и не из лучших. Английские булавки по 8 к[опеек] шт[ука,] и чтобы найти белую, я должна была обойти магазинов 6–8. Везде или заржавленные, или совсем нет. Рядом с этим недостатком обыденных вещей масса роскоши, иностр[анных] фабрик, украшения, посуды и все по страшно дорогим ценам. Мебель тоже очень дорога, и не найдешь ее. <…>

По приезде мы жили с неделю у Лели, в нашей квартире жил еще один проф[ессор] с женой. Теперь разместились в 3 комнат[ах], в гост[иной] и кухне будет ремонт [нрзб.]. Наняла повара-китайца за 12 руб[лей] в мес[яц], пока помогает у Ольги38, т[ак] к[ак] мы продолжаем есть у нее. Петра Ивановича посвятили 14[-го], на Воздвижение, во диаконы, а 16[-го] в свящ[енники]. Посвящ[ение] было у Архиерея на даче в 15 в[ерстах] от Влад[ивостока], 2-ая станция. Мы все ездили туда. Познакомились с Архиереем, человек молодой, 42 л[ет] и, кажется, простой. Угощал нас один раз чаем, а другой – обедом. Пете ряса, как говорят все, очень идет, и сам он чувствует себя, кажется, отлично и рад, что освободился от воротн[ичков] и галстуков. Ворот[нички], впрочем, м[ожет] б[ыть], придется носить, пока еще лето. Теперь уже начались занятия в гимназии, а в пятницу 21-го придется читать первую вступительную лекцию студентам. Теперь у него масса работы. Каждый день ходит служить в собор обедню, потом уроки до 2, затем всенощ[ная], а вечером письмо. Первое время мы все разгуливали да ездили на Седанку39 к архиерею. Познакомились с здешним коменд[антом] крепости, старик Стрижев, часто бывает у наших. Потом с 2 профес[сорами,] оба женаты недавно и сами молоды. Один раз составился у нас хор, голоса неважные, но охоты много, и потому выходит, по нашему мнению, недурно.

1901, 20 ноября (3 декабря), Владивосток

Софья Матвеевна Булгакова – Дмитрию Матвеевичу Позднееву

П[етру] И[вановичу] здесь очень много дела, но пока он очень доволен переходом. Служит с удовольствием; и все находят его службу в церкви очень хорошей. Это не удивительно, конечно, т[ак] к[ак] П[етр] И[ванович] всегда любил богослужение и давно знал его наизусть. Затем он много работает, составляя лекции для института, и работает с необыкновенной любовью и усердием. Одну лекцию его слушатели проводили такими восторженными рукоплесканиями, что он вернулся в квартиру совершенно взволнованный и счастливый сознанием, что работает не напрасно. А лекция трудная была, о творении мира, человека и пр[очее]. Затем он после Белгорода, конечно, доволен здешним обществом. У Лели постоянно собираются, да и к нам теперь уже заходят наши профессора, все люди очень трудящиеся, живые, так что с ними приятно и побеседовать и поспорить. <…>

Квартира у нас большая, отопление паровое, электрические звонки в комнатах. Живет Лиза40 за няню или горничную (плачу ей 10 р[ублей]) и повар-китаец за 12 р[ублей]. Этот порядочный мучитель мой. Упрям, ленив, ворчлив, молодой парень лет 20, единств[енное] достоинство, чистый, что редкость между китайцами. Хотела бы себе найти русскую бабу, но Ольга все пугает, что она за собой приведет массу кавалеров. <…>

Дети, слава Богу, здоровы. Костя со мной учится. Колечка кричит да шалит. Впрочем, вместе с Костей любит петь духовное. Костя все поет: «Слава в вышних Богу, и на земли мир и…» Ходит всегда в церковь со мною или тетей Олей. Занимаюсь я анг[лийским] языком, м[ожет] б[ыть], буду переводить в «Известия Вост[очного] Ин[ститут]та», а то и так пригодится для Кости. Занимаюсь я с Олей. Кроме того, сейчас много работы по устройству квартиры, шьем с Лизой шторы.

1902, 12 (25) января

Софья Матвеевна Булгакова – Владимиру Матвеевичу Позднееву

Н[овый] год встречали в институтской актовой зале вместе профессора, их жены и студенты. Собрались после всенощ[ной] и молебна под Н[овый] год. Вечер начался в 10 ч[асов]. Студенты пели, некоторые очень удачно. В 11 ч[асов] подошли к закуске, потом сели за ужин. В 12 ч[асов], конечно, начались поздрав[ления], тосты, Gaudeamus igitur41 и пр[очее]. Я в первый раз попала на студен[ческое] торжество, и мне очень понравилось. После ужина немного танцевали, потом опять пели студенты, угощали чаем, гостинцами и пр[очее]. 3-го была генерал[ьная] репетиция, гимназисты играли «Недоросль», я ходила с Костей, а 4-го был наст[оящий] спектакль, в конце танцы для учащихся. А мы в качестве почетных гостей сидели и любовались на молодежь. Потом были гости у нас, и мы ходили, так и прошли праздники. В промежутке занималась переводами, на руках была большая работа для «Соврем[енной] летописи Дал[ьнего] Востока». Перевод кончила уже после Н[ового] года, написала 48 стр[аниц] большого формата листа. <…>

С Костей занимаюсь каждый день, Зак[оном] Б[ожьим], списывает с прописи и немного диктуем, задачи на числа кончая 10, и по фр[анцузскому] яз[ыку] учится читать. Сама я учусь англ[ийскому] языку. Надо выучиться, чтобы иметь возможность помогать Косте (в гимн[азии] англ[ийский] яз[ык] с 1-го кл[асса]), да и может пригодиться переводами, здесь больше всего требуется англ[ийский] язык.

1902, 25 февраля (10 марта)

Софья Матвеевна Булгакова – Владимиру Матвеевичу Позднееву

Институт и гимназия праздновали юбилей Гоголя42. В четверг 21-го была обедня. Перед панихидой П[етр] И[ванович] говорил слово, которое очень одобрили слушатели и, кажется, Леля может напечатать. В 1 [час] дня был акт. Читались речи учител[ей] гимназии, отрывки из Гоголя, учениками, стихи, хор гимназ[ический] пел. Вечером был концерт и студенческий вечер в воен[ном] собрании. Опять читались речи студентами, хор студ[енческий] пел малор[оссийские] песни, участвов[али] музыканты и певицы по приглашению. После концерта Леля угощал нас ужином, а потом смотрели на танцующую молодежь. Внизу – в институте новое удовольствие. В 5 ч[асов] вечера гимназисты играли «Ревизора», прошло очень удачно, а потом были танцы для учащихся до 11 час[ов] вечера. Мы опять смотрели танцы. Костя был со мной на этом спектакле и посмотрел даже, как начали танцевать. Теперь примемся опять за работу. Кроме кухни43 и разного шитья то себе, то детям, у меня еще занятия – с Костей утром, и потом переводы. Перевожу с фр[анцузского] яз[ыка] из газет в приложение «Известия Восточного Института», в «Соврем[енную] летопись Дальнего Востока». Мы с Ольгой увлекаемся этими переводами – она с англ[ийского] яз[ыка] и нем[ецкого]. Я занимаюсь англ[ийским] язы[ком] по Нуроку44, прошла мало, только 20§. Учит меня Оля. Надо подучиться, нужно будет для Кости, здесь первый иностр[анный] язык англ[ийский] в гимназии, а потом прибав[ляется] франц[узский]. П[етр] И[ванович] занят по-прежнему лекциями. Теперь, кроме того, печатает их дома на машине мимеографе45; в одной из комнат протянули веревки, и он ежедневно сушит «белье», как мы выражаемся. <…> Костя учится со мной ежедневно. Читает свящ[енные] истории, пишет чистоп[исание] и диктант, конечно, самый легкий, делает задачи до 10 и читает франц[узскую] азбучку. Он очень любит читать сказки и всякие книжки.

1902?, 23 марта (5 апреля)

Софья Матвеевна Булгакова – Владимиру Матвеевичу Позднееву

П[етр] И[ванович] был занят лекциями, теперь уже немного посвободнее ему стало. Печатание лекций почти кончили. Теперь он думает заняться языками и переводить. Дети, слава Богу, здоровы. Костя учится со мной, а потом бегает по двору за Колей. Колечка не отстает в проказах за Костей. Очень любит служить за батюшку. Они всегда ходят в церковь и знают много из богослужения и распевают целые дни.

1902, 5 (18) декабря

Софья Матвеевна Булгакова – Анне Александровне и Владимиру Матвеевичу Позднеевым

Костя учится со мной ежедневно. <…> Читает он много и особенно любит читать историческое. Коля играет, за все служит: он знает хорошо всю службу, обедню, всенощ[ную] и целыми днями поет и читает Еванг[елие], говорит эктении и пр[очее]. Вместе с Костей они постоянно поют и читают духовное. Коля читать не умеет, а все поет наизусть.

У нас, в Булгак[овской] семье, большое горе… <…> Умер 25 ноября Сережа46 в Киеве (НИОР РГБ. Ф. 788. К. 18. Ед. хр. 34. Л. 101).

1902, 27  декабря (1903, 9 января), Орел

Вера Матвеевна Позднеева – Владимиру Матвеевичу Позднееву

Булгаковы здесь: мамаша, Соня47 и Ферапонт48.

1903, 30 апреля (13 мая), Орел

Евгения Матвеевна Позднеева – Владимиру Матвеевичу Позднееву

Соня49 прислала письмо, что она, вероятно, приедет в Орел и хочет пожить с детьми в деревне.

1903, 7 (20) декабря, Владивосток

Софья Матвеевна Булгакова – Анне Александровне и Владимиру Матвеевичу Позднеевым

Костя за I четверть поставлен № 150 (НИОР РГБ. Ф. 788. К. 18. Ед. хр. 34. Л. 108об.).

1904, 12 (25) января

Вера Матвеевна Позднеева – Владимиру Матвеевичу Позднееву

Сегодня получила письмо от Сони. Пишет карандашом на 6-й д[ень], сидя в постели. Все идет, пишет, благополучно; девочку кормит, зовут – Женей51, родилась 17 декабря. Акушерка одна отказалась, другая оказалась занята, т[ак] ч[то] пришлось обратиться к простой бабушке, которую одобрил доктор. Обошлось все хорошо, и без доктора, кот[орый] приехал в 8 ч[асов] веч[ера], когда все б[ыло] уже сделано.

1904, 21–22 февраля (5–6 марта), Орел

Софья Матвеевна Булгакова – Алексею Матвеевичу Позднееву

Дорогие Мамаша52, Леля, Оля и Верочка53! Крепко целую Вас и руки мамочки, желаю всего доброго. 18 февр[аля] вечером в 10 ч[асов] добрались мы до Орла, слава Богу, живы и благополучны. После долгой и тяжелой дороги особенно здоровьем похвастаться нельзя: все распростудились, кашляем. По приезде особенно кашляла Женя. А. Мих. велел давать ей по 1 анисовой капле 2–3 раза в день, и ей, слава Богу, лучше, кашель проходит. Коля с инфлюэнцей, болят уши, продуло, у окна спал в вагоне. А.М. дал ему [нрзб.], велел напоить малиной и в ухо камфорное масло. Но в общем слава Богу, все благополучно. Продолжаю 22-го. Простите за промедление, вожусь с ребятами, устраиваюсь, и потому все письмо задерживается. Итак, слава Богу, доехали мы благополучно, и теперь душа П[етра] И[вановича] до некоторой степени за нас будет покойна. Буду рассказывать все по порядку. 27-го ян[варя] объявлена была во Владивостоке война. Жителям – особ[енно] женщ[инам] и детям предложено выселяться в продолжение 9 дней. Может оставаться тот, кто запасется провизией на 8 м[есяцев]. Конечно, в случае нужды все имущ[ество] и провизия будут принадлежать крепости. Все казен[ные] учреждения по очереди назначались к переводу в Никол[аевск] или Хабаровск. Относит[ельно] нашего Инст[итута] [Подставин ?] долго ничего не мог добиться. Одно время губер[натор] решил, что нечего гимназистам болтаться, не надо отпускать. Но так как родители выселялись, то гимназистов отпускали и даже поощряли. <…> С самого начала П[етр] И[ванович] решил, что нам надо ехать в Россию: «За что детей морить здесь голодом? Косте надо учиться, нельзя терять год». Но про Манчжурию ходили самые зловещие слухи. В Харбине был испорчен мост, опасались нападения хунгузов54 и пр. 30-го вечер[ом] П[етр] И[ванович] узнал, что 31-го едут многие жены инженеров, военных, что теперь поезда идут правильно, так как идет воинские поезда и везде усилена охрана. М[исте]р Бойль отправляет в Россию свою экономку. М[иссис ?] Анан с 3 малыми детьми решила не отставать от меня и куда мы, туда и она едет. Все мужчины должны оставаться, а жены с детьми – выселяться. Долго не могла я решиться ехать. <…> Петя даже рассердился на меня за мою нерешительность. Он говорит все риск, и оставаться жить в Хаб[аровске] или Ник[олаевске], и ехать. Наши [нрзб.] надеются, что весною можно благополучно проехать по Амуру, а П[етр] И[ванович] говор[ит], что война может затянуться и по Амуру появятся японские миноноски.

Наконец я решилась ехать, боялась, если не послушаюсь П[етра] И[вановича] и что-нибудь случится, там плохое с детьми – то моя будет вина. И слава Богу, что послушалась. Господь поддержал нас и помог перенести всевозможные и волнения и лишения. Народу поехало масса, билетов не хватило, ехали стоя, двери в вагонах не затворялись. От Влад[ивостока] до Харб[ина] мы ехали без пересадки и сидели хорошо; на станциях ничего невозможно было достать даже кипятку удавалось не больше 2 раз взять. Питались провизией, захваченной из дома. Во Вл[адивостоке] тоже уже начался недост[аток] провизии, мясо покупали не всегда. В Харб[инее] взяли билеты до Манчж[урии] и вместо 2 к[ласса] попали в 3, у двери на проходе, потом нас перевели в арестантский, где было лучше. Ехали офиц[ерские] жены с денщ[иками], и последние сами топили. Во многих вагонах в трубах вода замерзла, трубы лопнули, и люди замерзали совсем. Приезжаем в Манчжурию. Стоит поезд уже битком набитый, народу масса по 3–4 дня ждет, билетов не выдают. Но оставаться там с детьми (ночевали в холод[ных] сараях и голодали) было на верную погибель, и мы сели в 3 кл[асс] без билетов. Перед этим бегала в таможню, чтобы получить наклейки, там надо раньше показать билет, а т[ак] к[ак] у нас их не было, то оставалось только совать направо и налево, чтобы пропустили. Потом сунули кондуктору, он взял нам билеты сам со след[ующей] станции, так что к приходу контролера у нас все было в порядке. Но поместились мы ужасно. Мне достался боковой стул у двери против входа и наверху две у окна скамейки. Тут мои ребята начали болеть. Колю продуло у окна, закололо в уши, заболел живот, и сделался сильный жар. 3 ночи я не смыкала глаз, сидя на корзиночке на проходе, так что все, если нужно, лазили через меня. Кругом была теснота, и все малый дети, кашлявшие и плакавшие отчаянно. Так доехали мы до Шанхоя, брали билеты до Байкала и на казен[ную] переправу билеты. Но на Байкале оказалось, что казен[ных] мало, поедут через семь часов. Тогда взяли вольных, тройку, сани открытые. Одежды теплой было много, так что мы особенно не замерзли, хотя было 35о мороза. Коля был в жару. Я сверх всей его одежды закутала его в твою, Оля, ротонду и посадила между собой и Стешей (няня; нанялась к нам за кухарку за 9 дней до отъезда, хорошая женщина, с удов[ольствием] поехала с нами). Я сверх шубы одела бархатную ротонду и держала в ней Женю. Боялась страшно, что задохнется, часто поглядывала на нее, и, верно, потому получила она кашель. На средине Байкала заходили погреться в выстр[оенный] на льду ресторан, среди страшной толкотни еле добилась детям по чашке бульона (даже без хлеба), а себе чашку кофе, няне уже сама налила. Да Бог донес нас благополучно, но не всех так, многим послал тяжелое горе и испытание. Много погибло крошеч[ных] детей. С нами ехала офицерша из Вл[адивостока], везла 2 больших и 1 трехмесяч[ную] девочку. И эта девочка задохнулась при переправе. Ее снесли в приемный покой, делали искусст[венное] вдыхание, вспрыскив[ание], но не помогло. На ст[анции] Байкал поезд стоял часов 6, и мы уехали, оставив девочку в агонии, только хрипела. Мать с детьми там осталась. И фельд[шер] говорил, что это уже у него 3 сл[учая] смерти. С нами ехали Антон, инст[итутский ?] швейцар и другой служ[итель] Франц. Так как толковали много про опасность переезда на Байкале, грабежи ямщиков, то М[иссис ?] Ан[ан] посадила к себе Антона в сани, а я Франца. Затем ехали часа 3 до Иркутска, куда добрались в 12 ч. ночи. Мы всю дорогу до Иркутска питались плохо, не всегда доставали кипятку, чтобы напиться чаю, а т[ак] к[ак] собрались ехать очень быстро, то и с собой провизии было огранич[енное] количество: яйца, коржики, солен[ый] гусь, мясо, колбаса. А со станции за 10 дней до Иркутска достали горячего 2 раза, да и то кислых щей. В Ирк[утск] приехали в 12 ч[асов] ночи. Вокзал переполнен ожидав[шей] публикой, так что там поместиться было негде. В гост[иницу] ехать было страшно. Антон и Франц уехали на отходящем сейчас же поезде. Мы долго не знали, куда деваться, потом оказалось, что есть солдатские теплушки, вагоны 4 кл[асса], отапливаемые, для ожидавших поезда женщ[ин] и детей.Туда отправились наши соседи и мы с М[иссис ?] Ан[ан] за ними. Там ночевали и провели [нрзб.] день до 7 ч[асов] вечера. В 10 ч[асов] утра отходил почтовый поезд, но билетов не выдавали, кроме 3 кл[асса], а я решила больше не ехать в 3 к[лассе], т[ак] к[ак] в это время Коля совсем свалился, а Женя сильно кашляла. Утром в Иркутске съездили в приемный покой с Колей к доктору (около большого моста через Ангару), он нашел только сильную простуду, дал лекарство и капли Жене. Капли Женины возбудили сильное мое подозрение: opii benzoicum55. Боялась давать и, как оказывается, недаром. Закупила против вокзала в лавках кое-какой провизии. В теплушках было страшно жарко от желез[ной] печи, а на полу и от двери несло страшно. Девочка моя совсем разжарилась и раскисла. Утром я записалась на экспресс, уходящий в 12 ночи. В 7 ч[асов] вечера перебрались мы в вокзал. С ½ 8 я уселась у окна у кассы, Стеша на вещах в зале. М[иссис ?] А[нан] с 6 детьми в дамской, дети спали кое-как приткнувшись. Я перед этим не спала 3 ночи. Помещаясь в 3 кл[ассе] на проходе на корзинке около больного Коли. Около кассы, сидя на скамеечке, я. заснула часа на ½ или 1. Просыпаюсь, рядом сидит та же дама, едущая из Вл[адивостока], и экономка Бойля. С ней мы расстались в Манн[чжурии], где я была без билета, но они нас догнали. В 11 ч[асов] открылось окно и кассир объявил, что он будет выдавать билеты по очереди записавшимся. Я была записана № 7, записалась на 3¼ билета и 4 плацкарты для себя и М[иссис ?] Ан[ан]. Оказалось, свободных мест было 6 2-го кл[асса]. На мое счастье, явилась только 1 барышня на 1 билет, а потом наступила моя очередь. И, слава Богу, наконец мне выдали билеты. Был уже 2 звонок. Беготня, спешка, переноска спящих детей, и наконец мы в своем купе. Слава Богу. Плацкарту должна была отдать кондуктору, а он сказал: отдадите завтра. Наутро достаю деньги из кармана на пуговках нижней юбки, лежали в сшитом из коленкора мешочке 100 руб[лей]. И надо сказать, что накануне. Когда я приготовляла деньги на билеты, М[иссис ?] Ан[ан] говорит мне: берегите деньги кассира Брута56 счастливые, они попадаются редко. Я стала отбирать, и оказалось у меня Брутовских 21 руб. Я их связала отдельной тесемкой. Рублевики 31 – или 33 – сложила пачкой и 50 р[ублей]. бумажкой подложила ко брутовским под тесемку. Наутро я достаю деньги, меняю мелочь на 50 руб[лей] и замечаю дыру на мешочке. Деньги брутов[ские] и 50 руб[лей] целы, рубли исчезли. Оказывается, прорезана моя верхняя юбка, нижняя, карман и мешочек и вытащены рублевики – 30 или 33. Остальные оказались целы. Эта кража, верно, была сделана, когда меня вечером теснили у кассы. Деньги на билеты я держала в руках, запасные были еще в нижней юбке. И тут Господь помиловал нас и отвел беду. В экспрессе ехали уже покойно, только дети хворали. Жене я дала по рецепту доктора иркут[ского] 4 капли, и она у меня чуть было не заснула навсегда, проспала сутки не двигаясь и не питаясь. Тогда я много страху и горя перенесла; потом мы перестали давать, кашель очень усилился. Стали давать по 2 капли. Помогало плохо. Теперь, слава Богу, доехали. М[иссис ?] Ан[ан] отправилась дальше в Белгород с своими малютками. Ее тоже сильно кашляли. В Орле нас встречали с каретой Женя, Соня Б[улгакова], а Надя у Жени в квартире. Теперь поправляемся. Женя кашляет меньше, и Коле тоже лучше. Я еще никуда не выходила, только сегодня идем к Богоявл[енью] с Соней Б[улгаковой] и Костей отслужить молебен. <…>

От П[етра] И[вановича] получена телегр[амма] от 19 числа «все вполне благополучно». Бог знает, что там делается.

1904, 24–25 апреля (7–8 мая), Орел

Софья Матвеевна Булгакова – Владимиру Матвеевичу Позднееву

От Пети приходят телеграммы еженедельно и письма еженедельно. Очень душа болит по нем. Японцы все подбираются к Вл[адивосто]ку. Храни Господь Петю, страшно тоскую здесь по нем. Многие из наших служащих, говорят, уехали в Россию, и младшие студенты. А старших курсов прикомандированы в разные города. И профессора также. Петя по-прежнему держит цензуру рус[ских] Влад[ивостокских] изданий. <…>

Коля поправился после своей ушной болезни. Захворал 6-го февр[аля]. Болел так опасно, что тяжело и вспомнить. Делали 2 раза проколы в бараб[анной] перепонке, все боялись, что нужна будет операция – трепанация черепа – пропиление кости за ухом. Но благодарение Богу к Святой стало легче и он уже мог выйти и прилож[иться] к плащанице. Очень был худ.

1904, 29 апреля (12 мая)

Вера Матвеевна Позднеева – Владимиру Матвеевичу Позднееву

Когда я б[ыла], Костя уже оправился от ветр[яной] оспы <…>, а Коля и Женя мал[ая] были все в сыпи, т[ак] ч[то] их даже не показывали гостям, а сидели в Жениной спальне, теперь превращенной в Сонину и детскую, Костя спит в столовой на диване, а Женя б[ольшая]57 у себя в кабинете. <…> Ребятишки довольно истощенные…

1904, 30 апреля (13 мая), Орел

Софья Матвеевна Булгакова – Анне Александровне и Владимиру Матвеевичу Позднеевым

Сообщает, что сын Костя пошел в гимназию (НИОР РГБ. Ф. 788. К. 18. Ед. хр. 34. Л. 105).

1905, 27 ноября (10 декабря)

Дневник Николая Японского

Из Собора после обедни зашел ко мне директор Восточного института во Владивостоке, Димитрий Матвеевич Позднеев, с маленькой, 6 лет, дочкой Анной и гувернанткой Алисой Антоновной Глюк. Говорил, что он из духовных, учился в Киевской Академии вместе с о[тцом] Симеоном Мии, рассказывал про возмущение студентов института возмутительные вещи, что они, ворвавшись к нему, мерзко ругали его и оплевали. Приехал он в Японию, чтобы несколько изучить ее, а институт закрыт. Все рассказы посетителей из России звучат неизменно в один тон: горе и беда ныне царствуют в России! (ДНЯ 2004, с. 291–292)

1905, 4 (17) декабря

Дневник Николая Японского

После обедни зашел, с дочерью, которую приобщал в Церкви, и гувернанткой директор Восточного института Дмитрий Матвеевич Позднеев и заговорил – заговорил, причем, в ругательном тоне, так что совсем напомнил Глеба Михайловича Великовского, только у Дмитрия Матвеевича тема ругательности более основательная – современная тема, забастовка института и других учебных заведений и всякая нынешняя неурядица в России.

Кстати заметить, что мы с Димитрием Матвеевичем сегодня отслужили молебен в Церкви. <…> Я служил, а Позднеев, ставши на клирос, пел вместе со мной – больше решительно некому было по незнанию русского языка (ДНЯ 2004, с. 295–296).

1905, 13 (26) декабря

Дневник Николая Японского

На экзамене по русскому языку в 1 классе в Семинарии; 38 учеников, и ни одного неспособного; хороший набор нынешнего года; дай Бог, чтобы хоть половина достигла окончания курса и стали служить Церкви! На экзамене был и господин Позднеев, директор Восточного института в Владивостоке, очень хваливший успехи учеников (ДНЯ 2004, с. 301).

1906, 9 (22) февраля

Дневник Николая Японского

Угощал сегодня блинами Дмитрия Матвеевича Позднеева, директора Восточного института (ДНЯ 2004, с. 320).

1906, 29 марта (11 апреля)

Дневник Николая Японского

…Я исповедал сего дня еще Дмитрия Матвеевича Позднеева, директора Восточного института, а завтра утром поисповедую семилетнюю дочь его. Приятно, что Позднеев – человек с неиспорченной христианскою верою (ДНЯ 2004, с. 327).

1906, 2 (15) апреля

Дневник Николая Японского

Из Посольства заехал к Дм[итрию] Мат[веевичу] Позднееву, чтобы и у него Христославить и освятить кулич и яйца… (ДНЯ 2004, с. 328)

1906, 4 (17) апреля

Дневник Николая Японского

Дм[итрий] Мат[веевич]Позднеев приехал поздравить меня с саном Архиепископа; но не поблагодарил я его за это, о чем после пожалел, следовало бы хоть притвориться обрадованным и от души благодарящим. Но в самом деле крайне огорчительно подумать, что придется бросить Церковь и ехать в Россию, что и не сдержался я высказать (ДНЯ 2004, с. 329).

1906, 9 (22) мая

Дневник Николая Японского

С 7-и часов Литургия, молебен, поздравления, угощения учащимся на кваси58 – все как обычно. Необычно только, что после обеда, в 9-м часу вечера, зашли ко мне директор Восточного института Позднеев и Д.К. Львовский, и до того печальные речи были о нынешнем положении России, что пришлось с горечью сказать: «Нет у нас Отечества! Россия – этнографический материал в пользу других народов, больше ничего». Дай Бог, чтобы это была неправда! (ДНЯ 2004, с. 330)

1906, 20 июня (3 июля)

Дневник Николая Японского

Дмитрий Матвеевич Позднеев просил об о[тце] Петре Булгакове, муже его сестры, священнике и законоучителе Восточного института во Владивостоке; хочет проситься в настоятели Посольской Церкви сюда – так чтобы я не был против этого. Пусть. Отчего быть против? Коли не будет настоятелем член Духовной Миссии – причем, значит, Миссия будет иметь миссионера на содержании Министерства иностранных дел, то для Миссии безразлично, кто будет настоятелем (ДНЯ 2004, с. 334–335).

1906, 21 июня (4 июля)

Дневник Николая Японского

На экзамене в Женской школе. Были также Позднеев и о[тец] П. Булгаков (ДНЯ 2004, с. 335).

1906, 30 июня (13 июля)

Дневник Николая Японского

Собравшиеся на Собор священники, катихизаторы и депутаты Церквей делали предварительные совещания (найквай) в Семинарии. По окончании его, вечером, был маленький концерт: пели кое-что русское («Нелюдимо наше море» и подобное) трое великолепных певцов: Д.К. Львовский, Д.М. Позднеев и о[тец] П. Булгаков (бывший по окончании курса в Петербургской Духовной Академии учителем исаакиевских певчих). В семинарской столовой устроена была сцена, с которой они и очаровывали своим пением битком набитую столовую. В антрактах пения играли на кото59 японки (ДНЯ 2004, с. 336).

1907, 25 декабря (1908, 7 января)

Дневник Николая Японского

В 3-м часу были с праздничным визитом посланник, его супруга и потом все члены Посольства; из Йокохамы – военные агенты и Позднеев с женой. Угощал портвейном (ДНЯ 2004, с. 345).

1907, 26 декабря (1908, 8 января)

Дневник Николая Японского

Сделал ответные праздничные визиты в Посольство и оставил карточки, почти никого не застав дома. О[тца] Петра Булгакова застал за уроком японского языка с учителем, которым у него состоит катихизатор Фома Оно (ДНЯ 2004, с. 346).

1908, 21 марта (3 апреля)60

Николай Петрович Булгаков61 – Матвею Владимировичу Позднееву62

Дорогой Мотя! Все мы поздравляем тебя с светлым праздником и желаем здоровья. Кланяйся Папе и Маме. Коля.

1908, 11 (24) апреля

Дневник Николая Японского

Иокохамские учащиеся сегодня с 9-ти часов утра исповедались у о[тца] Петра Булгакова. На вечерне и всенощной были в Соборе (ДНЯ 2004, с. 376).

1908, 13 (26) апреля

Дневник Николая Японского

С 8-ти часов поздравление63 учащихся и учащих, что делается долго. Часу в 10-ом русские – ныне Д.М. Позднеев, о[тец] П. Булгаков и другие – были (ДНЯ 2004, с. 377).

1908, 14 (27) апреля

Дневник Николая Японского

В 3 часа я отправился сделать пасхальные ответные визиты посланнику и другим членам Посольства, с о[тцом] П. Булгаковым в том числе; также Немировичу-Данченко64, которого не застал дома. (ДНЯ 2004, с. 378)

1908, 29 мая (11 июня)

Дневник Николая Японского

Написал в канцелярию Святейшего Синода, на запрос оттуда, что ничего не имею против возведения настоятеля Посольской Церкви, священника Петра Булгакова в сан протоиерея, по представлению его к сей награде Посольством, и послал требуемый оттуда формуляр его (ДНЯ 2004, с. 396).

1908, 7 (20) июня

Дневник Николая Японского

О[тец] Петр Булгаков прислал мне телеграмму газеты «Дальний Восток», в которой описывается убийство в Тифлисе злодеями Высокопреосвященного Экзарха Грузии, Архиепископа Никона65. Божие проклятие тяготеет над несчастной Россией за беззакония ее, за то, что воспитала в себе легионы вот таких злодеев, покрывающих теперь лицо ее стыдом и кровью. Тифлис же, особенно теперь, точно отверстие ада, чрез которого прорывается на землю адский дым (ДНЯ 2004, с. 396).

1908, 15 (28) июня

Дневник Николая Японского

После Литургии, с 12 часов, был обед у меня, сделанный священноцерковнослужителям, чтобы познакомить Преосвященного Сергия66 с ними; обедали 14 человек с ним и со мною в том числе: священники, диаконы, иподиаконы, секретарь Миссии, о[тец] Булгаков, Д.К. Львовский и Димитрий Матвеевич Позднеев, случившийся сегодня здесь (ДНЯ 2004, с. 399–400).

1908, 16 (29) июня

Дневник Николая Японского

В 8 часов мы с Преосвященным Сергием пошли в Семинарию на экзамен. Семинаристы 6 класса и ученики Катихизаторской школы отвечали по Сравнительному Богословию порядочно. Потом экзаменовались 13 учеников русских по японскому языку, причем был Дмитрий Матвеевич Позднеев и о[тец] Петр Булгаков; первый интересовался успехами их по поводу готовимой им брошюры о необходимости знакомства с японским языком для русских; успехи оказались плохими – подбор учеников совсем плохой. Военное начальство в Харбине и Хабаровске хочет приобрести переводчиков, даже и тратится на это, а чтобы прислать способных учеников не подумало об этом.

В 12 часов за обед сели у меня 7 учителей Семинарии, чтобы познакомиться с Преосвященным Сергием; обедали также Позднеев и о[тец] Булгаков. <…> В половине 4-го часа, несмотря на беспрерывный дождь, мы с Преосвященным Сергием отправились к посланнику <…> заезжали затем и к о[тцу] Петру Булгакову (ДНЯ 2004, с. 400).

1908, 18 июня (1 июля)

Дневник Николая Японского

Был на экзамене Катехизаторской школы по Толкованию Апостольских Посланий и русских учеников по Японской Географии; для последнего приезжал из Йокохамы Дмитрий Матвеевич Позднеев, интересуясь, насколько русские ученики способны усвоить японскую географию на японском языке; оказалось, что очень способны; удивили своими превосходными ответами (ДНЯ 2004, с. 402).

1908, 3 (16) августа

Дневник Николая Японского

День освящения Церкви Воскресения Христова в Мацуяма. <…> В освящении Церкви со мною участвовали: протоиерей Петр Булгаков, прибывший из Токио, о[тец] С. Мии, о[тец] С. Судзуки, о[тец] Ф. Маки и о[тец] Ф. Такеока (ДНЯ 2004, с. 422).

1908, 20 сентября (3 октября)

Дневник Николая Японского

Марья Ал[ександровна] Горячковская, корреспондент «Нового Времени», была и бранила Дм[итрия] Матв[еевича] Позднеева, у которого жила и с которым не ужилась; говорит: «завистливый и жадный до денег; заподозрил, что я у него хлеб хочу отбить», и так далее. Кажется, и в самом деле, Дмитрий Матвеевич не из очень доброй муки испечен – недаром многие его не любят (ДНЯ 2004, с. 441).

1908, 28 сентября (11 октября)

Дневник Николая Японского

Был Дмитрий Матвеевич Позднеев. Жаловался на две причиненные ему обиды.

1. Спальвин, профессор японского языка в Восточном институте по Владивостоке, написал отчаянную критику на его «Токухон»67 и рассылает ее повсюду; поносит книгу и автора. Но сам в то же время обнаруживает замечательное незнание японской истории и языка также, хотя и есть несколько ученых поправок позднеевских ошибок. В критике своей, к собственной невыгоде, Спальвин обнаруживает личную злобу, питаемую им почему-то к Позднееву. Дмитрий Матвеевич надеется антикритикой разбить его и оправдать свой «Токухон».

2. М.А. Горячковская написала ужасное письмо к нему; ругает его самыми поносными названиями и корит за злонамеренность относительно ее; между тем Дмитрий Матвеевич говорит, что три дня тому назад она была у него, обедала и вела себя весьма любезно. Позднеев решительно не знает, чему приписать этот ее гнев и злобу; говорит, что вел себя относительно ее всегда корректно и никакого столкновения с нею не имел. Я помог ему уразуметь это письмо: страдает Горячковская манией преследования; потому вообразила в Дмитрии Матвеевиче литературного врага себе, ну и напала на него. Следует ему отнестись к ней только сострадательно (ДНЯ 2004, с. 444–445).

1908, 10 (23) октября

Дневник Николая Японского

Госпожа Горячковская, видимо, страдает манией преследования, такое отчаянное письмо прислала мне о мнимом преследовании ее Д.М. Позднеевым, и о том, что он «низкий, подлый шпион» и прочее в этом роде, что я тотчас же ответил ей самыми успокоительными уверениями, что Позднеев с этого времени даже имени ее не будет произносить – до того не будет иметь никакого отношения к ней – значит, она может быть вполне спокойна; ему же написал, чтоб он действительно исполнил это, что нужно щадить ее как больную (ДНЯ 2004, с. 450).

1908, 21 октября (3 ноября)

Дневник Николая Японского

От Приамурского Генерал-губернатора Унтербергера получил запрос: каковы составленные Позднеевым Токухоны? Посол просил сообщить и ему отзывы о качестве сих книг. Я передал письмо Унтербергера И.А. Сенума, чтоб он с другими учителями, преподающими русским ученикам здесь японский язык с помощью учебника Позднеева, написали отзыв. Конечно, книги Позднеева весьма полезны для изучения японского языка (ДНЯ 2004, с. 455).

1908, 9 (22) ноября

Дневник Николая Японского

Генерал-губернатор Приамурский Павел Феодорович Унтербергер просил сделать отзыв об учебниках японского языка, издаваемых Д.М. Позднеевым. Я послал ему два отзыва людей самых компетентных в этом вопросе – преподавателей здешней Семинарии: они находят эти учебники весьма полезными, и я вполне согласен с ними. Изъяснив это, я продолжил в письме к Унтербергеру, что Позднеев должен быть поощрен к составлению учебников японского языка для русских, пока составит и издаст полный цикл их. А потом он должен написать книги об Японии, которые бы вполне ознакомили Россию с историею и современным бытом Японии, и прочее (ДНЯ 2004, с. 461).

1908, 21 ноября (4 декабря)

Дневник Николая Японского

Письмо от Министра народного просвещения Шварца Александра Николаевича, которым спрашивает: 1) «какие из имеющихся учебных пособий могли бы быть с наибольшею пользою применены у нас к начальному изучению японского языка; 2) а равно кому именно из русских специалистов-японоведов могли бы быть поручены как составление таких учебников, если бы оно потребовалось, так и выработка программ преподавания японского языка в средних школах и, наконец, 3) вверено на будущее время руководительство делом изучения в России Японии и ее языка, соответственно пользам дела и развитию европейских знаний по сему предмету». Отвечу и укажу на Д.М. Позднеева, который, по искреннему моему убеждению, может отвечать всем этим вопросам (ДНЯ 2004, с. 465–466).

1908, 22 ноября (5 декабря)

Дневник Николая Японского

Был посол Николай Андреевич Малевич. Трактовали о Позднееве, по поводу письма ко мне Шварца; он находит его тоже компетентным, «только стяжателен он, кажется», – выразился. Действительно, Дмитрий Матвеевич до денег жаден – это качество выглядывает из него, как шило из мешка. Если у него любовь к научным занятиям перевесит, то он оправдает наши рекомендации и истинные благожелания ему, если любовь к деньгам, то он компрометирует себя и нас (ДНЯ 2004, с. 466).

1908, 23 ноября (6 декабря)

Дневник Николая Японского

Был Д.М. Позднеев; толковали по поводу письма Шварца. Я искренно буду рекомендовать его (ДНЯ 2004, с. 466).

1908, 1 (14) декабря

Дневник Николая Японского

Послал письмо к Министру народного просвещения А.Н. Шварцу с рекомендацией Позднеева, как отвечающего запросам, изложенным в письме Министра. Препроводил и книги, написанные Позднеевым в три года жизни в Японии (ДНЯ 2004, с. 468).

1908, 3 (16) декабря

Дневник Николая Японского

Утром Преосвященный Сергий принес показать пакет, полученный им от о[тца] Петра Булгакова. В пакете оказалось, вырезка из газеты «Россия» статейки, подписанной «Гатчинский отшельник»; в статейке, между прочим, выдержка из корреспонденции М.А. Горячковской, понося о[тца] Петра: «к какому-то важному японцу приглашены были на банкет все члены Посольства, но с выразительным исключением из числа приглашенных о[тца] Петра», что очевидная ложь, измышленная Горячковской, озлобившейся на о[тца] Петра за то, что он не давал материала для ее корреспонденции из Токио. Еще в пакете два сердитые письма о[тца] Петра, оба с надписью «весьма секретно»: одно – к редактору «России» о Горячковской, другое – к Преосвященному Сергию, смешанного содержания; пишет, между прочим, что перестанет изучать японский язык, перестанет ходить в Семинарию учить русских мальчиков – стыдно-де являться в Миссию. Я посоветовал Преосвященному Сергию успокоить разобиженного о[тца] Петра, и чтоб он, о[тец] Петр, попросил в Посольстве в газету «Россия» послать несколько слов опровержения выдумки Горячковской (ДНЯ 2004, с. 468–469).

1908, 8 (21) декабря

Дневник Николая Японского

…С поспешностью входит Преосвященный Сергий, бывший с утра на экзамене в Семинарии по Евангелию, с двумя номерами газеты «Россия», полученными там же, в Семинарии, от Д.М. Позднеева, и взволнованный говорит:

– Нужно сейчас послать телеграмму в газету «Россия», что написанное Горячковской в ней о русских учениках в Семинарии – неправда.

– Что бы ни было написано, но телеграммой опровергать статью не по средствам Миссии, – говорю я.

– Пусть будет телеграмма на мой счет.

– И вам тратиться не к чему. Оставьте газету; я прочитаю и посмотрю, что надо сделать.

В 920 номере, 20 ноября 1908 [г.], на первой странице статья, подписанная «М. Горячковская», под заглавием: «Русские мальчики в Православной Японской Миссии». В статье, действительно, ни слова правды; «мальчиков было 34, из них 23 исключены; японцы притесняют их. Японцы сносили Миссию только потому, что она доставляла им знатоков русского языка, но ныне встревожились тем, что она стала обучать русских японскому языку и прочее. Миссия дает каждому православному японцу в месяц от 8 до 10 ен; а так как в последнее время содержание Миссии из России уменьшили, то разом 5000 человек отпало от Православия».

Словом, сплошная выдумка, поражающая изумлением. В следующем номере газеты, 21 ноября, Лев Александрович Тихомиров защитил Миссию, нашедши сообщения Горячковской невероятными или маловероятными, но в конце своей статьи сказал: «для русской публики было бы желательно получить возможно более подробные данные о Токийском инциденте». Под «инцидентом», очевидно, разумеет гонение на русских мальчиков; значит, и он отчасти верит гонению. Вызов доброго друга Миссии Льва Александровича и побудил меня написать опровержение выдумок Горячковской (ДНЯ 2004, с. 471).

1908, 25 декабря (1909, 7 января)

Дневник Николая Японского

Явились с визитом Д.М. Позднеев с супругою и ее сестрою; хотел угостить их чаем в зале, где пили чай, но там под предводительством Преосвященного Сергия было так тесно, что счел более приличным велеть принести им чай в мою комнату. А тут в это время собрался уже детский приют с начальницей оной Софьей Китагава во главе. Я без церемоний относительно господ Позднеевых принял их приветствие – пение детей тропаря и кондака праздника – и раздал им на кваси по 20 сен68 и по апельсину (ДНЯ 2004, с. 479).

1908, 26 декабря (1909, 8 января)

Дневник Николая Японского

В 3-м часу мы с Преосвященным Сергием поехали сделать праздничное поздравление послу и членам Посольства, со включением о[тца] Петра Булгакова… <…> Между письмами сегодня одно от Горячковской; пишет вздор и вранье и прилагает вырезку своей статьи из «Нового Времени», в которой тоже вранье (ДНЯ 2004, с. 480).

1909, 8 (21) января

Дневник Николая Японского

Вечером обед у Преосвященного Сергия, на который были приглашены им Д.М. Позднеев с женой, о[тец] Петр Булгаков с женой и я (ДНЯ 2004, с. 486).

1909, 13 (26) февраля

Дневник Николая Японского

На Литургии «Да исправится молитва моя» пели трио Д.К. Львовский, о[тец] П. Булгаков и Д.М. Позднеев по-японски. Пропели превосходно, хотя было бы лучше, если бы бас пел не так громко (ДНЯ 2004, с. 498).

1909, 16 февраля (1 марта)

Дневник Николая Японского

Прочитал антикритику Д.М. Позднеева на Спальвина; не во всем удачна; я ожидал более безукоризненной (ДНЯ 2004, с. 499).

1909, 25 марта (7 апреля)

Дневник Николая Японского

С 3-х часов исповедались у меня: посол и семейства о[тца] Петра Булгакова и Позднеева (ДНЯ 2004, с. 509).

1909, 26 марта (8 апреля)

Дневник Николая Японского

Прибывшие из Йокохамы 15 и 7 учащихся прямо со станции доставлены в Посольскую Церковь, где простояли всенощную, а после нее о[тец] Петр Булгаков привез их сюда – мальчиков в Семинарию, девочек в Женскую школу (ДНЯ 2004, с. 510).

1909, 27 марта (9 апреля)

Дневник Николая Японского

Утром посетил иокохамских мальчиков и девочек, и тем из них, которые в прошлом году не получили, дал Евангелия и молитвенники. Их исповедал о[тец] Петр Булгаков. <…> Исповедь 7-ми иереев, о[тца] Игнатия Мукояма и о[тца] Петра Булгакова в том числе (ДНЯ 2004, с. 510).

1909, 28 марта (10 апреля)

Дневник Николая Японского

Утром я поисповедался у Преосвященного Сергия. (А он в среду исповедался у о[тца] Петра Булгакова.) (ДНЯ 2004, с. 510)

1909, 31 марта (13 апреля)

Дневник Николая Японского

Мы с Преосвященным Сергием, пообедавши, отправились отдать праздничные визиты в Йокохаме. Были у Генерального консула Виктора Феодоровича Гроссе, который, вместе с женою, очень любезно угостил нас какао. Потом – у Д.М. Позднеева, где застали приехавших из Токио о[тца] Петра Булгакова с семьей и Д.К. Львовского, и превесело провели у них целый день. Было пение трех действительно превосходных певцов: Позднеева, Булгакова и Львовского, было угощение чаем, обедом (ДНЯ 2004, с. 511–512).

1909, 5 (18) апреля

Дневник Николая Японского

Для почетных гостей была палатка у стены дома, снабженная стульями и скамейками; там сидели о[тец] Петр Булгаков с семейством, японки с детьми, там же посадили и нас с Преосвященным Сергием. Скучновато было вынести все представление, но такт велел сидеть до конца (ДНЯ 2004, с. 514).

1909, 13 (26) апреля

Дневник Николая Японского

Днем был Дмитрий Матвеевич Позднеев, рассказывал о своей новой книге, которую готовит к печати69. Будет напечатано много новых сведений о сношениях России с Японией. Например, при Анне Иоанновне, в засилье Бирона, один немец послан был для исследования Японии; он, добравшись до Нагасаки, подал доклад голландцам для передачи Сёогунскому Правительству, что «Россия собирается завоевать Японию, так чтобы японцы, в предупреждение этого, разрушили все поселения России в Камчатке и по Охотскому морю». Вернувшись в Европу, он в Россию не поехал, а из Германии вновь писал голландцам в Нагасаки о том же. Документы эти напечатаны на японском, но об них еще никаких сведений не было на других языках. И много подобного нового появится в книге Позднеева (ДНЯ 2004, с. 518).

1909, 27 апреля (10 мая)

Дневник Николая Японского

Из Женской школы Восторгов70 вместе с протоиереем Булгаковым уехал в Йокохаму к Д.М. Позднееву, где и был весь день (ДНЯ 2004, с. 524).

1909, 3(16) мая

Дневник Николая Японского

Приходила проститься Софья Матвеевна Булгакова, жена протоиерея Посольской Церкви, со своим сыном Костей: везет его во Владивосток на экзамен в гимназию; учат же его в продолжение года сами родители (ДНЯ 2004, с. 527).

1909, 15 (28) мая, Орел71

Надежда Матвеевна Позднеева – Владимиру Матвеевичу Позднееву

От Сони из Владивост[ока] была телеграмма. Костя экзаменуется.

1909, 23 мая (5 июня)

Дневник Николая Японского

О[тец] Петр Булгаков перевел японскую учебную книжку: «Нравственное учение детям» и просит несколько строк предисловия; написал и послал ему. Книжка – весьма интересная, особенно прекрасными иллюстрациями.

Д.М. Позднеев просил позволить ему побыть с семьей в 10 человек несколько дней на миссийской даче в Тоносава. Я дал письмо к Михею, хранителю дачи, чтоб предоставил ему дом (ДНЯ 2004, с. 532).

1909, 2 (15) июня, Орел72

Надежда Матвеевна Позднеева – Владимиру Матвеевичу Позднееву

От Сони была телегр[амма] из Владивост[ока]: «Костя перешел». Вот она-то, бедная, воображаю, сколько волновалась.

1909, 8 (21) июня

Дневник Николая Японского

Софья Матвеевна Булгакова с сыном вернулись из Владивостока; Костя отлично выдержал там в гимназии на перевод в 4-й класс (ДНЯ 2004, с. 536).

1909, 24 июня (7 июля)

Дневник Николая Японского

О[тец] Петр Булгаков принес в подарок свою отпечатанную книжку – перевод японского начального нравственного ученья73 (ДНЯ 2004, с. 540).

1909, 18 (31) июля

Дневник Николая Японского

Приготовление к обряду пострижения, и после всенощной катихизатор Моисей Минато пострижен был мною в монахи с именем Серафим. <…> При вводе «объятья Отче» так трогательно пели, что я чуть не заплакал. Д.К. Львовский положил на ноты и пропел со своими подрегентами и с участием о[тца] П. Булгакова (ДНЯ 2004, с. 550).

1909, 12 (25) августа

Дневник Николая Японского

День прошел в приготовлениях к завтрашнему богослужению74. Поздно вечером прибыл из Токио протоиерей Булгаков, настоятель нашей Посольской Церкви, которого я, по его желанию участвовать в освящении, известил пред отправлением из Токио. (ДНЯ 2004, с. 562)

1909, 29 августа (11 сентября)

Дневник Николая Японского

О[тец] Петр Сибаяма принес ко мне на сохранение 990 ен, полученных им от барона Гото, – 390 ен дорожных для Марии Сибаяма, 600 ен – на 6 месяцев ее прожития в Петербурге. Последнюю сумму она повезет отсюда векселем на один из банков в Петербурге.

Мария пробудет здесь еще с месяц, в продолжение которого ей следует несколько научиться по-русски. И просил о[тец] Петр Сибаяма поучить ее о[тца] Петра Булгакова, посольского священника; живя и питаясь здесь в Женской школе, она ходила бы к нему ежедневно на уроки. Но что же о[тец] Петр? Говорил мне сегодня после всенощной:

– У меня нет времени учить ее; у жены тоже нет; я, впрочем, согласился бы, но не может ли отец ее положить мне плату за уроки? Я не для денег, а для принципа; не может ли он дать мне хоть 10 ен?

– Как же он может, получая в месяц 25 ен на себя и всю семью? Если же у вас нет времени, то, значит, надо попросить кого-нибудь другого. (И такое гаденькое лицо было у о[тца] Петра, когда он свой принцип – на обух – стараясь провести!) (ДНЯ 2004, с. 569–570)

1909, 21 сентября (4 октября), Орел75

Надежда Матвеевна Позднеева – Владимиру Матвеевичу Позднееву

Вчера похоронили мамашу Булгакову, 17-го гуляла с Соней по кладб[ищу], а 18[-го] умерла, по всей вероят[ности], у нее была старческая чахотка, после воспал[ения] легких. Приезж[али] Ферап[онт] Ив[анович] и Анюта, все далеко.

1909, 30 ноября (13 декабря)

Дневник Николая Японского

О[тец] Петр Булгаков прислал гадкое письмо для помещения в «Сейкёо-Симпо». Оскорбился заметкой Петра Исикава при помещении в переводе его извлечений из сочинений Московского Митрополита Филарета об Англиканской церкви. В заметке сказано было только, что со времени Митрополита Филарета прошло уже 50 лет, и теперь англикане несколько не те; но и мнение Филарета нисколько не опровергалось; а об о[тце] Петре ни слова, обидного ему. И вот буря с его стороны: «Ему-де перечат, Филарета не уважают; и так как заметка не подписана, то это значит, дело всей редакции, и за нею дело всей Православной Церкви в Японии!» Какая-то болезненная раздражительность у него (ДНЯ 2004, с. 605).

1909, 1 (14) декабря

Дневник Николая Японского

Призвал о[тца] Петра Булгакова и ласково говорил с ним о статье его. Согласился выпустить все бранчливое из нее, а остальное перевести и прислать для напечатания в «Сейкёо-Симпо» (ДНЯ 2004, с. 605).

1909, 28 декабря (1910, 10 января)

Дневник Николая Японского

Д.М. Позднеев принес в подарок 3 книжки своего сочинения: «Материалы по описанию северной части Японии» и пр. Капитальный труд, показывающий и большую даровитость, и великую трудоспособность автора (ДНЯ 2004, с. 615).

1910, 1 (14) января

Дневник Николая Японского

После богослужения и завтрака у посла мы с Преосвященным Сергием, сделавши визит остальным в Посольстве, отправились с визитами: к о[тцу] Петру Булгакову; к Морскому агенту Воскресенскому, которого не застали; к учителю русского языка Тодоровичу, жена которого, Екатерина Яковлевна, превосходная пьянистка, сыгравшая нам несколько вещей; от них опять к о[тцу] Петру на званый обед. Вернулся домой в 10 часу с расстроенным желудком и очень усталый (ДНЯ 2004, с. 616).

1910, 3 (16) января

Дневник Николая Японского

Я служил. Из Церкви были у меня Софья Матвеевна Булгакова и ее дети, которым я подарил 27 новогодних японских картинок, изображающих в разных смешных видах собаку, считающуюся хозяином нынешнего года (ДНЯ 2004, с. 616).

1910, 8 (21) февраля

Дневник Николая Японского

Написал письмо Дмитрию Матвеевичу Позднееву с добрым отзывом об его последнем сочинении о Северной Японии, 3 книжки. Уезжая в Петербург, он просил сделать. Послал письмо к его жене, в Йокохаму, для отсылки ему (ДНЯ 2004, с. 624).

1910, 3 (16) марта

Дневник Николая Японского

С 10 часов преждеосвященная Литургия, кончившаяся в начале 1-го часа. «Да исправится» пели трио: о[тец] Петр Булгаков, Львовский и Кису – регент; художественно, но годится для комнаты, а не для Церкви. Избегать вперед такого пения (ДНЯ 2004, с. 628).

1910, 1 (14) апреля

Дневник Николая Японского

Жена Дмитрия Матвеевича Позднеева, Алиса Антоновна, лютеранка, пришла проситься в православие; с детьми хочет молиться и участвовать в святых таинствах Церкви. Учение достаточно знает. Поэтому я обещал в будущее Вербное воскресенье принять ее в лоно Православной Церкви (ДНЯ 2004, с. 637).

1910, 8 (21) апреля

Дневник Николая Японского

Сказал я протоиерею Булгакову, чтоб он выхлопотал для русских мальчиков и девочек, учащихся в католических училищах в Йокохаме, позволение им приехать сюда в четверг, чтоб исповедаться и причаститься здесь и потом встретить праздник Пасхи, как это делалось и прежде доселе (ДНЯ 2004, с. 639).

1910, 9 (22) апреля

Дневник Николая Японского

На всенощной были все учащиеся. Пели на клиросе ученицы в два голоса, и так правильно и хорошо всю службу, что о[тец] протоиерей Булгаков, знаток пения, расхвалил их. Слава Богу, двухголосное пение начинает входить (ДНЯ 2004, с. 639).

1910, 11 (24) апреля

Дневник Николая Японского

До Литургии, в Крестовой Церкви, я присоединил из лютеранства к православной Церкви Алису Антоновну, жену Дмитрия Матвеевича Позднеева, нарекли ее Александрою, Разумная христианка; будет благочестивая мать; в вере и благочестии воспитает своих детей, даст Бог. Чтобы вместе с ними молиться и приобщаться Святых Тайн, она и православие приняла. Младший из детей ее, Димитрий, сегодня воцерковлен был мною (ДНЯ 2004, с. 640).

1910, 16 (29) апреля

Дневник Николая Японского

Прибывшие из Йокохамы русские ученики и ученицы исповедались у о[тца] Петра Булгакова. Помещаются здесь в Семинарии и Женском училище (ДНЯ 2004, с. 642).

1910, 17 (30) апреля

Дневник Николая Японского

С 3-х часов у меня исповедались о[тец] Петр Булгаков и Преосвященный Сергий, а потом я исповедался у Преосвященного Сергия (ДНЯ 2004, с. 642).

1910, 19 апреля (2 мая)

Дневник Николая Японского

К часу пополудни мы с преосвященным Сергием прибыли в Посольство, по приглашению посла на завтрак. После завтрака сделали праздничные визиты членам Посольства, живущим там, потом о[тцу] Петру Булгакову (ДНЯ 2004, с. 643).

1910, 28 мая (10 июня), Петербург76

Вера Матвеевна Позднеева – Владимиру Матвеевичу Позднееву

Соня во Владив[остоке]. Костя и Коля держат экзамены. Костя в 7-й, а Коля во 2-й. 29-го конец, и они едут в Японию. Осенью хотят привезти Костю в Киев, а значит, и сами приедут сюда, но когда – не знаю.

1910, 8 (21) июня, Орел77

Евгения Матвеевна Позднеева – Владимиру Матвеевичу Позднееву

Костя выдержал экз[амены] в 7 кл[асс], а Коля во 2-й. Костю собираются привезти в Россию оканчивать курс.

1910, 8 (21) июня

Дневник Николая Японского

Настоятель Посольской Церкви, протоиерей о[тец] Петр Булгаков прислал письменное поздравление с 50-летием.

Вечером телеграмма из Йокохамы, извещающая, что вернулся из Петербурга Дмитрий Матвеевич Позднеев, и в ней от него поздравление с 50-летием (ДНЯ 2004, с. 661).

1910, 29 июня (12 июля)

Дневник Николая Японского

В 9 часов утра раздался первый православный звон и потом трезвон в Оосака. По трезвону я вошел в храм, и, облачившись, начал освящение Храма, в сослужении 6 иереев, первым из которых был о[тец] Петр Булгаков, настоятель Посольской Церкви (ДНЯ 2004, с. 668).

1910, 18 (31) июля

Дневник Николая Японского

После Литургии зашли проститься едущие в Россию: жена Д.М. Позднеева, Александра Антоновна, возвращающаяся с мужем, и сын о[тца] Петра Булгакова Константин, отправляющийся докончить гимназический курс в Киевской гимназии78 (ДНЯ 2004, с. 675).

1911? 23 марта (5 апреля)79

Софья Матвеевна Булгакова – Ольге Владимировне Позднеевой80

Дорогая Оля, поздравляю тебя со Светлым Праздником и от души желаю тебе здоровья, успехов и всякой утехи и радости в жизни. Прости, что не писала тебе так долго. Карточки у меня нет. Мальчики живут хорошо. Коля, как видно, не скучает в Киевской компании. Дядя Петя и Женя поздр[авляют] тебя. Любящая тебя тетя Соня.

1911, 6 (19) апреля

Дневник Николая Японского

В 3 с половиной часа Р. М.81 исповедалось у меня семейство о[тца] Булгакова (ДНЯ 2004, с. 752).

1911, 8 (21) апреля

Дневник Николая Японского

С 8-ми часов утра исповедовались у о[тца] Петра Булгакова 13 мальчиков и 5 девочек, русских, прибывших вчера из Иокохамского католического пансиона… <…> После вечерни исповедовались у меня о[тец] Петр Булгаков и наши иереи и диаконы (ДНЯ 2004, с. 753).

1911, 11 (24) апреля

Дневник Николая Японского

…С 6-го часа вечера – у о[тца] Петра Булгакова на званом обеде (ДНЯ 2004, с. 755).

1911, 5 (18) мая

Дневник Николая Японского

О[тец] Петр Булгаков принес <…> номер «Нового Времени», где Позднеев в фельетоне между прочим хвалит богослужение в нашем Соборе (ДНЯ 2004, с. 761).

1911, 10 (23) июня, Петербург82

Вера Матвеевна Позднеева – Владимиру Матвеевичу Позднееву

Сегодня Надя писала, что Костя тоже кончил 7-й кл[асс] и теперь в Орле – у Жени. <…> В июле приезжает Соня с семьей, П[етр] Ив[анович] получает отпуск на 3 м[есяца], куда и когда поедет Соня – не знаю, думаю, раньше в Орел и Киев, а потом сюда.

1911, 15 (28) июня

Дневник Николая Японского

Утром экзаменовал 2-й класс Семинарии, 12 человек, по Священной Истории; все отвечали хорошо. Экзаменовались с ними и двое русских… <…> По просьбе о[тца] Петра Булгакова я проэкзаменовал и сына его, лет 12, Николая, из Священной Истории и Русской Истории; оказался хорошо знающим ту и другую. Отвечал по-русски; отец хотел, чтоб он отвечал на мои вопросы также по-японски и по-английски, ибо учится в английской школе, но мальчик не решился (ДНЯ 2004, с. 774).

1911, 29 июня (12 июля)

Дневник Николая Японского

Служили мы с Преосвященным Сергием и 8 иереев. <…> Во время Малого выхода благословил протоиерейство о[тца] Петра Булгакова, настоятеля Посольской Церкви, по его просьбе (ДНЯ 2004, с. 778).

1911, 10 (23) июля

Дневник Николая Японского

После Литургии о[тец] Булгаков отслужил напутственный молебен по-русски, ибо едет сегодня вечером с семьей в Россию (ДНЯ 2004, с. 781).

1911, 20 ноября (3 декабря)

Дневник Николая Японского

Приехал из отпуска в Россию о[тец] Петр Булгаков, настоятель Посольской Церкви, с семьей и остановился здесь, в помещении Львовского, пока найдет квартиру (ДНЯ 2004, с. 813).

1911, 16 (29) декабря

Дневник Николая Японского

О[тец] протоиерей Булгаков принес мне присланную автором чрез него Недачиным книжку «Православная Церковь в Японии» (ДНЯ 2004, с. 820).

1911, 25 декабря (1912, 7 января)

Дневник Николая Японского

По выходе от детей я нашел у себя о[тца] Петра Булгакова и его певчих – русских учеников, пришедших пропеть Христославленье по-русски (ДНЯ 2004, с. 823).

1911, 26 декабря (1912, 8 января)

Дневник Николая Японского

В первом часу с Преосвященным Сергием отправились в нанятой карете отдать визиты членам Посольства и о[тцу] Петру Булгакову (ДНЯ 2004, с. 824).

1912, 23 февраля (7 марта)

Софья Матвеевна Булгакова – Анне Александровне и Владимиру Матвеевичу Позднеевым

Посылаю вам фотограф[ические] снимки похоронной процессии нашего Архиепископа Николая83. Вы м[ожет] б[ыть] и раньше слышали, а теперь по газетам, конечно, узнали, какой это был замечательный человек. Мы его все очень любили. <…> В процессии вы увидите П[етра] Ив[ановича] в камилавке, несет крест (НИОР РГБ. Ф. 788. К. 18. Ед. хр. 34. Л. 115).

1912 г.84

Евгения Петровна Булгакова85 – Александру Владимировичу Позднееву86

Христос воскресе. Милый Шура, целую и поздравляю тебя ты на карточке как живешь я учусь в англ[ийской] школе твоя сестренка Женя.

1913, 1 (14) февраля, Токио (указан адрес: № 79 Kogaicho, Azabu, Tokyo)

Софья Матвеевна Булгакова – Анне Александровне и Владимиру Матвеевичу Позднеевым

Мы живем по-прежнему. И несмотря на то, что в Японии жизнь очень однообразна, скучна, без приятных знакомств или развлечений, мы каким-то образом всегда создаем себе такую обстановку, такую массу спешных дел, что совсем времени не видим. Это, конечно, помогает нам здесь переносить одиночество. П[етр] И[ванович] занят в Миссии, дает уроки рус[ским] уч[еникам] по ист[ории] и р[усскому] яз[ыку]; затем нынешний год (учебный, с сент[ября]) он преподает в Правосл[авной] семинарии японцам греческий язык; это берет много у него времени, т[ак] к[ак] у японцев нет никаких учебников для изуч[ения] греческого языка и П[етру] И[вановичу] приходится самому (с учит[елем]-японцем) составлять грамматику японо-греч[еского] языка. И [нрзб.] скоро она напечатана. Затем П.И. продолжает переводить из япон[ских] газет; ежедневно занимаясь часа 2–4 с японцами. Коля учится у англ[ичанина] – английскому, проходит литер[атуру], грам[матику], алг[ебру], геом[етрию] и историю. Берет специально уроки фр[анцузского] яз[ыка], 2 раза в неделю. По-латыни к нему ходит тоже учитель 2 раза в неделю, т[ак] к[ак] П[етру] И[вановичу] некогда особенно углубляться в лат[инский] яз[ык] [нрзб.]. Дома Николай готовится в 5 к[ласс] гимназии. Еще берет 1 урок музыки в неделю. Он играет недурно, главное, любит музыку. <…> В мае поеду с Колей, если все, Бог даст, будет благополучно, в Владивосток на экзамен. Очень может быть, что мы его отправим нынешним летом в Киев. Он совсем ведь не был в рус[ской] школе, и ему попасть в 7 к[ласс] гимн[азии], как Косте, было бы очень трудно, язык по-русски плохо ворочается. Впрочем, не знаем, как решим окончательно. Скучно уж очень будет нам одним, без мальчиков. Но что поделать! Для Коли полезнее теперь поступить в рус[скую] гимназию, а англ[ийский]язык, я думаю, он не забудет (НИОР РГБ. Ф. 788. К. 18. Ед. хр. 34. Л. 09–112об.).

1913, 12 (25) апреля87

Николай Петрович Булгаков – Евгении Матвеевне Позднеевой

Христос Воскресе!

Дорогая тетя Женя, поздравляю Вас с Светлым Праздником и желаю Вам здоровья и всего наилучшего. У меня уже наступают экзамены. Пока я сдал механику, получил 5, и химию (4). Будьте здоровы. Любящий Вас племянник Н. Булгаков.

1913, конец октября – начало ноября

Софья Матвеевна Булгакова – Евгении Матвеевне и Надежде Матвеевне Позднеевым.

В частности, сообщает о болезни Коли (болели уши, была высокая температура).

Митя нанял себе дом европейск[ий] в Иокогаме (1 ч. езды от Токио; город, где жил Костя у англичанина), говорят, очень хороший, просторный и теплый. Переедут к 2 ноября, а вслед за очисткой дома мы тоже переселимся в их бывшую квартиру. Она для нас дороже, вместо 44 р[ублей] будет 56 р[ублей] 50 к[опеек], но зато 1) вдвое [нрзб.] с нынешним просторнее, 2) имеет сад порядочный, тенистый, детям можно и побегать, 3) на 30 или 40 минут сберегается время в езде в школы, посольство и [нрзб.] Нынешний год П. И. дает уроки рус[ским ] ученикам по З[акону] Бож[ьему] в дух[овной] семинарии при Правосл[авной] Миссии и туда ходит о нас 1 час с ¼ и больше, а уроки от 7 до 8 утра, три раза в неделю, так что в эти дни П. И. поднимается часов в 5 утра! Часто конок нет и приходится идти пешком. Все это, конечно, заставляет нас переменить квартиру, хотя и там зимою будет холодно, но все лучше нашего. Дети тоже на 30–40 м[инут] будут выходить позже (НИОР РГБ. Ф. 788. К. 18. Ед. хр. 35. Л. 6–6об).

1914, 23 марта (5 апреля)

Софья Матвеевна Булгакова – Анне Александровне и Владимиру Матвеевичу Позднеевым

Костя летом должен ехать на обязательную геофизическую практич[ескую] поездку. Мы зовем его к себе после этой практики. Он писал, что может приехать, выехавши к нам в начале июля. Коля учится на 3 и 4 (НИОР РГБ. Ф. 788. К. 18. Ед. хр. 34. Л. 119–119об.).

1914, 23 августа (5 сентября)

Софья Матвеевна Булгакова – Анне Александровне и Владимиру Матвеевичу Позднеевым

К нам приехал один Костя 18 июля и скоро уже едет обратно. Теперь пароходы Добр[овольного] Флота не ходят, один японский идет из Цуруги во Влад[ивосток]; последние дни Добровольцы начали ходить до Нагасаки. Костя думает ехать через Корею, на Фусан. Дай-то Бог, чтобы доехал благополучно. Из Киева получаем письма. Варв[ара] Мих[айловна] со всеми в Буче, собств[енная] дача на 3[-й] станции от Киева. Сготовились на случай необходимости выехать из Киева куда-либо во внутрь России, Орел, Карачев или Москву, как пишет Варв[ара] Мих[айловна]. Девочки ее все собрались в сестры милосердия, но она позволила только старшей Вере слушать курсы сестер мил[осердия], Наде посоветовала продолжать курсы свои в Москве, а 3-я, Варя, тоже подавала прошение в сестры м[илосердия], но ей отказали. Мальчики тоже собрались на войну в добровольцы, но тетя Варя усадила их за каникулярные работы. Относительно старшего сына Михаила (женатого медика) ничего не пишет, верно, пойдет на войну, еще не вернулся из Саратова, куда поехал к родным жены (НИОР РГБ. Ф. 788. К. 18. Ед. хр. 34. С. 122об.–123об.).

1916, 1 (14) января. 9 ч.

Софья Матвеевна Булгакова – Дмитрию Матвеевичу Позднееву

Дорогие наши, родные, все, все, кто любит нас и нашу Женечку! Улетело наше счастье, наша радость, наша Женечка! Пишу Вам, сидя одна у гроба моей Женечки!

Во вторник 29.XII / 11.I в 2 ч[аса] 30 м[инут] утра Женя скончалась. В воскресенье у нас была елка. Детей собралось 9 человек и еще 5 русских учеников. Женя так ждала, так восторгалась и радовалась елке, как никогда. В 2–3 часа собрались, было весело, шумно; погода ясная, теплая; бегали на дворе, пили чай; потом зажгли елку. П[етр] И[ванович] пропел Р[ождество] Твое Х[ристе] Г[осподи] Наш, Дева Д[несь], затем много бегали, кружились, веселились необыкновенно, даже и П[етр] И[ванович] с ними, затем все говорили стихи, девочки (гости только) танцевали. Женя сказала стихи из Зад[ушевного] Cл[ова] «На полях» на военную тему, потом очень хорошо англ[ийское] стихотворение, играла одна и с Яшей Тодор[овичем] на пианино, сказала небольшой японский рассказ на Н[овый] Год; почему-то не хотела говорить по-японски, стеснялась русских учеников, но сказала хорошо, даже два раза. Потом все ужинали. В 8 ч[асов] все разошлись, но одна девочка с матерью оставалась дольше, т[ак] что Женя улеглась только в 10 часу. И тогда говорила: «у меня все болит, и спина, и ноги, и голова». Я спросила: «ты не упала?» – «Нет», что и оказалось верно: она не падала и не ушибалась. Я, конечно, думала, что она устала очень, надо скорее ложиться спать. Она по обычаю выпила горячего молока и заснула так через ½ часа, а м[ожет] б[ыть,] и скорее. К тому же П[етр] И[ванович] и я уже с неделю болели инфлюэнцей с кашл[ем] и насм[орком]. У П[етра] И[вановича] перед Рождеством за неделю или дней за 5 была температура 39,7, а у меня 38, т[ак] что и она могла заболеть инфл[юэнцей]. В городе почти в каждой семье простуда, и гости были наполовину больны. Утром в воскресенье Женя говорила мне: «Отложим елку, а то ты совсем заболеешь, разошлем всем письма» (у меня был очень плохой голос от насморка). Но мне нее хотелось из-за себя откладывать, всего наготовили, и дети приглашены и собрались к нам. Ночью она спала, просыпалась немного. Я подходила, укрывала, заметила жар. В 7 ч[асов] проснулась, температура 39,5. Послали за доктором, послушал, осмотрел, сказал инфлюэнца, дал порошок фенацетин и микстуру по 3 раза в день; на мой вопрос насчет желудка сказал дать (касторку Женя заупрямилась) магнезию. Обещал зайти через день. Принесли лекарство и магнезию. Женя как увидела говорит: «я хочу сама…» Сходила много, хорошо. Температура в 10 ч[асов]. 38,7, в 12 ч[асов] 38,4. Принимала лекарство, смотрела картинки, совсем повеселела. На голове все время лед. Просила, чтобы я ей читала, но я не стала, говоря, что был жар, нельзя. Выпила чашку бульона еще раньше. Затем заснула и вспотела вся страшно, так что я ее обтерла всю полотенцем мохнатым и переменила белье. В 2.30 было 37,3. Она попросила кукол, из домино устраивала комнаты для крошечных картинок-кукол, затем попросила принести сверху свои 4 большие куклы (из них одна – подарок тети Шуры «розочка», другая тети Нади – грузинка Надя, кажется), одевала их, потом попросила мои подарки с елки (бумага для писем с японскими видами и домик с фигуркой Деда Мороза с конфетами). Пила она за день чашку бульона, 2 чашки чаю и 2 ломтика булки с маслом. Говорила мне: «Хочу есть, дай ветчины. Что Вы ели за обедом?» Но я ей ничего не дала. Затем она все играла в куклы, нарисовала цветок. Потом заснула и… разгорячилась опять. В 6 ч[асов] было 40,2. Позвали опять доктора. Около восьми часов ее стало как будто тошнить, металась, терла все пупок; поднимается, чтобы рваться, но не вырвалась, опять поднимается, чтобы рваться, я ей помогаю, она тянется как-то, потом вся вдруг извивается у меня в руках, слезает с постели почти, я кричу П[етру] И[вановичу] (он в столовой через коридор). Она уже закатила глаза, зубы стиснула, я еле могла всадить сначала палец, потом ложку. Еле оттягиваю, пальцы перекусывает… Японок угнали за доктором, за Тодоровичами. Она все как будто не дышит. Передала П[етру]. И[вановичу] ложку, он держит лед на голове… Нашла нашат[ырный] спирт. Папа держит лед на голове, я держу палец во рту, чтобы не задохнулась, не откусила язык… Наконец, доктор, Тодоровичи. Еще льду, всю голову обложили, вспрыснули камфору 4 раза, к ногам горчичники, бутылки с горячей водой, клизму, которая так и не подействовала. Стала как будто покойнее, пульс 80, температура 38,7. Спит. В половине второго два доктора уехали, сговорились утром собраться в 8 ч[асов], что опасности нет (по крайней мере, так говорили), да и наш доктор потом тоже ушел. Если бы он думал, что может быть плохо, остался бы. Тодоровичи тоже собрались уходить, но по моей просьбе остались. Пришли две сиделки еще раньше. Я поднялась наверх, чтобы устроить постели для Тодоровичей. Папа немного помогал. Д.Н. Т[одорович] поднялся наверх спать. Прошло не более 3–5 минут, как я ушла наверх, бегу вниз, навстречу испуганная Екат[ерина] Яков[левна] Тод[орович]. «Что?» Вбегаю: лицо Жени осунулось, дышит тяжело. Оказалось, что сиделка и Е. Я. немного подняли ей голову т[ак] к[ак] она как-то вдавила шею, и положили удобнее. Она легла и так покойно стала дышать, спать… Конвульсии прекратились еще на 10–15 минут раньше. Спит… Сиделка все время держала пульс, и вдруг все изменилось… Опасность, пульс слабеет… 120, 108… за доктором (он рядом) послали другую сиделку. При мне Женя вздохнула несколько раз, и все кончено… Доктор взошел… Все кончено… Царство Небесное милой моей доченьке, моей и нашей радости, моему солнышку, и не моей только радости, но и всех нас и многих окружающих, знавших ее. Доктора нашли воспаление мозговых оболочек, менингит, болезнь продолжительностью 24 час[а].

Я и Е[катерина] Я[ковлевна] обмыли Женю, одели все белое. Рубашка была новая, нестиранная, сшита мною на даче, с гладью, складочками, и Женя ей очень радовалась. Утром положили на длинном столе в гостиной. На фотографии вы увидите всю обстановку, и елку, и цветы, и венки… Много цветов. Все несут и несут. Венки: 1) от служащих в Посольстве; 2) из Иокогамы от падчерицы консула Вильма; 3) от детей Тодорович «Нашей дорогой подруге Жене», собственноручные подписи: Бета, Яша, Витя; 4) от сапожника, всегда шившего нам и теперь сшившего для Жени белые атласные туфли; 5) от На[нрзб.] (муж и дочь Катя – подруга Жени, англичане, жена русская); 6) Муж и жена [нрзб.] – большой букет. Почти все белые цветы. Принесли от ее подруг из школы несколько цветочков Жене… Жена поставщика – букет цветов. Учительница Жени, японка, – корзину фруктов Жене-сан по японскому обычаю. 7) Венок от Женской Школы в Суругадае. В 6 ч[асов] служил панихиду Владыка, было много знакомых. А первый раз Владыка служил утром в8 ч[асов] утра. Самую первую панихиду, конечно, сам Папа по перенесении тела в гостиную.

2-й день, среда. Сегодня опять весь день народ. В 6 ч[асов] Панихида Владыки. Много знакомых. Тодоровичи со всеми детьми все дни с нами, плачут над Женей, как над родной. Мальчики каждый раз несут букеты цветов своей подруге Жене. Приходят и отдают карточки японцы, начиная с директора Академии. В дом не входят по японскому обычаю. Все говорят, что Женя теперь уже Бог.

3-й день. Пришли [нрзб.], обшили мне шляпу крепом и пришили креп к вороту. Все высказывают нам сочувствие, все любили нашу ласковую девочку. Венки 8) от 4-х детей офицера Сапоженского с трогательной надписью; 9) от учителей Семинарии; 10) от поставщиков (мясник, курник, угольщик, хлебник, молочник); 11) Громадный венок из Военной Академии. Замечательно отношение японцев. У кого покойник, тому дарят деньги, зная, что в доме много расходов, а иностранцам – цветы. Панихида была в 4 ч[аса], служил Владыка. В среду, 30-го, приехал Вел[икий] Кн[язь] Георгий Мих[айлович] и папа должен был ездить встречать на вокзал. Четверг: принесли гроб, обили белым атласом, сверху цинковый, т[ак] к[ак] мы решили, что повезем Женю в Россию после войны. Представьте, она даже на елке говорила, что поедет летом скоро в Россию. Так же говорила всем в школе. Пришли несколько девочек из английской школы. Е.Я. Т[одорович] опять все дни со мной. Дети Т[одорович] и русские мальчики по очереди читают Псалтырь. О[тец] дьякон с нами, убит страшно. Женя была такой его друг… Похорони[м] близко, на кладбище около храма буддийско-японского. За землю в 1,5 кв[адратные] сажени 30 иен. В четверг положили в гроб. Набальзамировали вечером в среду, так что можно будет видеть лицо, открыв маленькую дверцу, через стекло. Петр Ив[анович] прямо почернел, страшно любил нашу дорогую девочку. Он всегда надеялся, что она будет ему помощницей во всем, в японском языке. Вечер до позднего сидели двое Тодоровских. Новый год встретили одни, в постелях. Сегодня 1-е января, Пятница. Торжественный молебен в Суругадае в Соборе. Был Великий Князь. Петр Иван[ович] был там. Прислали нам приглашения, везде Вел[икого ] Кн[язя] принимают, по 2–3 раза в день торжества. К нам заходят все офицеры и учащиеся Академии, отдают, не заходя в двери, цветы и карточку. Наконец Папе удалось поговорить с Послом сегодня. Хоронить будем в воскресенье. В 10 ч[асов] вынос из дома, в 11 ч[асов] начало обедни в Посольской церкви, приедет Владыка, потом процессия пойдет обратно к нашему дому и на кладбище. Могила за соседним храмом. В Пятницу Владыка служил в 6 ч[асов]. Приходят новые люди… А горе, горе без конца… И жизнь идет, и заботы, и едим, и спим, только нет моей девочки, нет нашей радости… Сегодня снимали во 2-й раз. Вышлю Вам все снимки. Теперь забота – надо приготовить обед к воскресенью. Тодоровская будет печь булку, пирог, остальное у нас… Ну, до свидания, родные мои. Пожалейте Ваших несчастных родных. Откуда залетело на нас это ужасное горе, не знаем. Дайте знать всем: Вере, Алексею, в Орел и Володе. Это письмо перешлите в Орел к Наде. Боюсь за Женю.

Целую крепко. Храни Вас Бог.

Несчастная, горькая Ваша Соня.

1917, 12 (25) февраля, Токио

Петр Иванович Булгаков – кумовьям Павлу Васильевичу и Марье Ананьевне88.

…В прошлом году нам три раза представлялась «оказия», при помощи которой мы снабдили Киев и Орел сапогами и башмаками. <…> наш Константин в Киеве отмочил еще лучше штуку. Николай и племянники прислали нам мерки для пошивки обуви. А Константин Петрович сего не соблаговолил. Полагая, что размер его ноги тот же, что и Николая, мы выслали две пары одинакового размера. И теперь Константин пишет, что нога Николая гораздо больше и ботинки, сшитые для Николая, Константину очень велики. Вот и вышло, что у догадливого две пары, а у несообразительного нет ни одной (ГАРФ. Ф. 5973. Оп. 1. Д. 115. Л. 3).

1917, 28 марта (10 апреля)89

Софья Матвеевна Булгакова – Евгении Матвеевне Позднеевой

С нетерпением ждем от вас писем. Еще ни одного не получили после переворота.

1917, 8 (21) октября, Токио

Петр Иванович Булгаков – кумовьям Павлу Васильевичу и Марье Ананьевне.

…Своим Константину и Николаю я говорил: «Кончите гимназию, а там куда угодно. НЕ СОВЕТУЮ только ЮРИСПРУДЕНЦИИ да ФИЛОЛОГИИ, ибо нам – России – до зарезу нужны техники». Я рад, что оба последовали моему совету и Константин теперь уже кончил курс института и в качестве инженера едет на фронт: так прямо и пишет: «мне кажется, я должен сделать теперь именно это, а не сидеть в тылу». Да благословит Бог его намерение. А Николай вчера нам прислал письмо (т[о] е[сть] вчера мы получили), что он принят в Технологический институт. Но ввиду положения высших учебных заведений в Петрограде, куда он перебрался, он решил по искреннему давнишнему желанию идти в авиацию и уже поступил в Московскую воздухоплавательную школу, куда уже и уехал. Я лично этому очень рад, ибо авиации предстоит великая будущности, и работающие в этой сфере могут служить Отечеству с неменьшей пользою, чем инженеры.

Это предисловие. А дальше следует сказание.

Началась в России новая жизнь. Всюду говорят и мало делают. И после долгого раздумья решил заняться какой-либо реальною работою, спуститься из области «филологии» в реальную и заняться чем-либо таким, чему бы я мог обучать детишек, если Господь Бог приведет на родину. А это вполне возможно. Долго я выбирал на чем остановиться, и решил было заняться трамваями, благо эта работа в Японии стоит на значительной высоте. Но здесь подвернулся один русский офицер из техников, потерявший в походе ногу и присланный сюда для приема казенных заказов. Сей господин посоветовал мне заняться автомобилями, причем дал мне и руководство. Я тогда направился в автомобильную школу, где мне дали печатные правила школы. Ознакомившись с ними, я в записался сначала вольнослушателем: необходимо было познакомиться с совершенно новою терминологиею, каковая поистине чудовищна, ибо представляет смесь не французского с нижегородским жаргона, а помесь японских технических терминов с таковыми же английскими. По сию минуту я прочел уже почти две японских книжки и вчера отправил в администрацию школы заявление о моем желании вступить в разряд ежедневных посетителей школы в наступающий с 1-го ноября семестр, который продолжается полгода, т.е. до 1-го мая.

Таким образом, и я начал учиться, чем доволен невыразимо. И заранее прошу домовладелицу зачислить меня в кандидат[ы] для службы в ее автомобильном гараже. Это будет для меня лучшею благодарностью со стороны домовладелицы.

Тяжело, ох как тяжело теперь живется даже и нам. А что переносят в России, то я даже не могу и представить. Наш Константин живет в обстановке, кажется, достаточной. Но вот он что пишет: «в … (так в оригинале. – Е.Я.) все благополучно, т[о] е[сть] применительно к теперешнему времени. Хлеб есть, ну и слава Богу (ГАРФ. Ф. 5973. Оп. 1. Д. 115. Л. 7–8).

1917, март, Токио

Петр Иванович. Булгаков – кумовьям Павлу Васильевичу и Марье Ананьевне

Поздравляю Куму с прошедшими праздниками, в том числе и с днем Ангела. Но еще с большим чувством удовольствия приношу поздравление с общероссийскою радостью, с переменою кровли России, каковую кровлю давно бы следовало переменить.

Не знаю, что думают у вас, что думаете вы сами? Но здесь в большинстве вести об этом величайшем событии приняты с чувством громадного удовольствия. Конечно, не обошлось и без кислых лиц тех, кому жаль расстаться с привилегиями «гусей, когда-то спасших Рим». Но лично про себя я скажу, что я свободнее стал дышать (буквально), как будто меня из душной комнаты вывели на свежий воздух.

И мы здесь молим Бога только об одном: пусть наши крайние, одинаково и справа, и слева, – забудут рознь и соединятся для борьбы с свирепым, безжалостным врагом, не знающим пощады к побежденным. Если не будет этой розни, то Россия несомненно победит, а как победительница она станет идти вперед гигантскими шагами. Я особенно радуюсь за подрастающее поколение. Теперь имеющий голову и не имеющий лени имеет полную возможность работать как ему приятнее и идти по тому пути, по какому желательно, а [не] по тому, какой диктовали ему различные сторонние влияния (ГАРФ. Ф. 5973. Оп. 1. Д. 115. Л. 30).

1917, 19 марта (1 апреля), Токио

Петр Иванович Булгаков – Варваре Михайловне Булгаковой90

Христос Воскресе.

Дорогие Варвара Михайловна, Племянники и Племянницы

Поздравляю Вас с Праздниками. Когда Вы получите это письмо, то праздники, наверное, пройдут. Но не пройдет, а только начнет развиваться воскресающая Россия, которая только что сбросила с себя прогнившую кровлю и начинающая (так в тексте. – Е.Я.) строить новую жизнь по началам свободы труда и независимости личности. Вот с этим я особенно поздравляю Вас и прежде всего молодежь, которой придется работать при условиях, которых нам недоставало. А этот недостаток являлся страшной помехой при работе.

Очень радуемся, что передряга, так весьма напугавшая Вас, с вопросом о воинской повинности Вашего Николая, разрешилась относительно удачно. Говорю относительно потому, что виновники этой передряги остались безнаказанными. Да неужели же нельзя было подвергнуть их судебной ответственности? Ведь это такое вопиющее опущение (так в тексте. – Е.Я.) по службе, что трудно и представить подобное. И стоит только подумать, сколько темного, малограмотного народа страдает от такой небрежности.

При сем прилагаю Вам 100 (сто) рублей, наш обычный месячный взнос91. Софья сейчас очень занята и сама писать не может. Думаю, что подробности она напишет Вам завтра, так что это письмо к Вам придет если не одновременно, то позже того, что Софья отправит Вам завтра. Я же спешу сегодня послать деньги на почту, чтобы они успели на очередной пароход, отходящий из Цуруги во Владивосток 21 марта, во вторник. Так выходит по местным правилам отправления денежной корреспонденции.

Спасибо Вам за постоянные вразумления по адресу нашего Николая. Меня здесь очень занимает чтение отзывов об нем. По отзывам Петрограда это необычайно серьезный молодой человек, а по его личным письмам и по Вашим это малый, требующий постоянного надзора.

Ваши поручения мы постараемся выполнить. Но самый важный вопрос при этом – вопрос о пересылке. Как это удастся сделать, сейчас мы ничего не можем сказать положительного. Во всяком случае, постараемся.

Да хранит всех Вас Господь (ГАРФ. Ф. 5973. Оп. 1. Д. 115. Л. 52)

1917, 20 августа (2 сентября), Токио.

Петр Иванович Булгаков – Валентину Людвиговичу92.

Исполнилось наконец то, о чем мечталось со дней самой ранней юности. Но как все это идет не в том направлении, в каком бы желалось видеть все Новое. Я лично все неудачное направление новой жизни объясняю ленью и тем, что мы – русские – еще не видали истинно народного горя и не знаем, каково оно. Для меня, например, совершенная неожиданность то безделье в столицах и других городах России, про которое в один голос сообщают все издания, без различия партий (ГАРФ. Ф. 5973. Оп. 1. Д. 115. Л. 14).

1918, 23 марта

Софья Матвеевна Булгакова – Анне Александровне и Владимиру Матвеевичу Позднеевым

Мы очень тревожимся за всех вас, не получая никаких вестей. О Киеве тоже ничего не знаем. Ждем к себе Колю – это сюрприз нам его приезд, но мы очень рады, [нрзб.] он может продолжить свое ученье (НИОР РГБ. Ф. 788. К. 18. Ед. хр. 34. Л. 132).

1922, 7 октября, Владивосток

Софья Матвеевна Булгакова – Анне Александровне и Владимиру Матвеевичу Позднеевым

Мы здоровы и благополучны. Коля учится на 3 курсе в Америке93. От Кости [имели ?] последнее письмо 7 окт[ября] 1921 г. <…> Мы получили письмо от Миши (сын Варв[ары] Мих[айловны]) из Батума, он написал, что Костя в Москве, живет с Поздн[еевыми] (верно с Шурой?) (НИОР РГБ. Ф. 788. К. 18. Ед. хр. 34. Л. 133).

1922, 27 февраля

Софья Матвеевна Булгакова – Владимиру Матвеевичу Позднееву

Дорогие Володя, Аня и Оля! Крепко целуем Вас, желаем Вам здоровья и всего лучшего. Как Вы поживаете? Все ли живы, здоровы? Жив ли Леля? В газете мы прочли о его смерти. Но, не имея об этом известий от родных, не хочется этому верить. Итак, если он жив и с Вами, целуем его, также Веру Ник[олаевну]94 и всех деток. Почти 4 года мы не получаем писем, только на днях пришло от Веры (Матв[еевны]) от 8 июня 1920 г., из которого мы узнали, что 22 апреля 1919 г. скончалась наша Надя95 от туберкулеза кишок и желудка, а вскоре после ее смерти умерла Соня (Булгакова) от тифа. Жаль ужасно обеих. Вера пишет, что в Петрограде все наши живы и здоровы, упоминает и про Мотю с ними; Шура Ваш в Москве. Про Костю своего мы ничего не знаем уже 1,5 года. Он писал нам давно, после того, как был у Вас. Про Вас Вера писала, что писем от Вас не получали. Правда, это было 8 июня 1920 г. Мы здесь здоровы и благополучны. Коля учится на 3 курсе университета. Его адрес: 2538 Bancroft Way Berkeley California. Он пишет нам часто. Главная служба П[етра] И[вановича] окончилась. Но у него есть уроки. Проводив Колю в 1919 году, мы опять переехали в ту же местность, где жили при Женечке. Здесь близко навестить ее могилочку. Дома теперь дороги, за небольшой платим 100 [иен], но сдаем комнату. Мы купили в Америке вязальную машину и вяжем чулки, очень хотели бы Вам послать чулки своей работы. Прошу Вас всех написать нам. Прошу Верочку (Ник[олаевну]) и Алешу написать мне подробные письма. Адрес: Miss Cytovich Animal Breeding Research Dept. University Edinburgh, Scotland для меня. Скорбим мы об ушедших от нас милых Наде и Соне. И душа волнуется о Леле: жив ли он, дорогой наш брат? Пишите, пожалуйста. Можно на адрес Коли. Крепко целую и обнимаю. Как живет Ольга? Жив ли ее ребенок? Целую. П[етр] И[ванович] кланяется. Любящая Вас Софья.

1922, 12 мая

Софья Матвеевна Булгакова – Анне Александровне и Владимиру Матвеевичу Позднеевым

Дорогие Володя, Аня и Оля! Крепко целуем Вас, желаем здоровья и всего доброго. Получили мы письмо от Анеты, сестры Пети. Узнали о смерти Лели, Нади, Веры, Сони и Варв[ары] Мих[айловны]. Очень скорбим. Мы здоровы. Коля учится на 3 к[урсе] университета. Пишет нам часто. У Пети прежняя служба кончилась96. Он дает уроки в двух школах. Я тоже работаю. Прошу Вас написать мне по адресу: miss Cytovich для меня. Animal Breeding Research Dept. High Scool Yards. The University Edinburgh. Scotland.

Прошу Олю также написать мне. Жив ли ее младенец? Буду ждать очень Вашего письма. Опишите про смерть Лели.

Крепко целую Вас. Любящая Вас Соня.

Мы узнали, что умер в Новочеркасске Николай Ив[анович], брат Пети. Если знаете, напишите про его болезнь и смерть. Привет Людмиле Михайловне. Как ее адрес? Просим ее написать нам.

Целуем всех. Соня.

1922, 12 мая

Софья Матвеевна Булгакова – Вере Николаевне Позднеевой

Дорогая Верочка и милые детки! Крепко целуем Вас и желаем всем здоровья. Узнали о смерти дорогого Алексея Матвеевича. Напишите нам подробно о болезни и смерти его.

Как поживаете? Где учатся дети, в каком классе каждый? Мне очень хочется получить от Вас письмо. Мы живем по-прежнему. Мой адрес: Miss Cytovich с передачей мне. Animal Breeding Research Dept. High Scool Yards. The University Edinburgh. Scotland.

Коля учится на 3 курсе университета. Костя по письму от янв[аря] 1922 г. в Киеве97. Ну, всего хорошего. Очень жду письма. Любящая Вас сестра и тетя Соня.

1924, 19 января

Софья Матвеевна Булгакова – Евгении Матвеевне Позднеевой

Дорогая Женя, 15-го янв[аря] без 7 м[инут] 6 ч[асов] утра у нас было сильное землетрясение. Все вскочили с кроватей и моментально выбежали наружу. Все обошлось благополучно, слава Богу, пожаров не было. У нас холодно, но снега еще нет. Время проходит обычно за работой и уроками.

1924, Токио

Петр Иванович Булгаков – митрополиту Платону98

Сообщает, что храм и дом посольства были разрушены при землетрясении, к тому же жена П.И. Булгакова очень боялась толчков – в результате он решил покинуть Японию. Просит благословить его «принять участие в богослужении с Соборном храме города Сан-Франциско в качестве сверхштатного чтеца и певца».

Имея трудоспособную жену, а также сына-инженера, окончившего курс Университета Калифорнии, что в Бэркеле, я совершенно не нуждаюсь в средствах существования и обязуюсь никого не утруждать какими-либо просьбами или ходатайствами о материальной помощи (ГАРФ. Ф. 5973. Оп. 1. Д. 124. Л. 8-9).

1924, 22 июля, Токио

Петр Иванович Булгаков – Д.И. Абрикосову99

Рассказывает, что перед отъездом из Японии не имел времени даже съездить в Иокогаму, чтобы договориться об уходе за могилой дочери: накануне пришлось хоронить отравившуюся из-за несчастной любви 19-летнюю русскую девушку (ГАРФ. Ф. 5973. Оп. 1. Д. 124. Л. 4).

_____________________

23 июля 1924 г. Софья Матвеевна и Петр Иванович Булгаковы навсегда покинут Японию и вскоре окажутся в США, где останутся до конца жизни. «Американский» период их совместной биографии освещен в статье «Зарубежные родственники Михаила Булгакова», поэтому не станем повторяться. Напоследок коснемся лишь одного эпизода, который переносит нас в Москву, где жил начинающий, однако постепенно приобретавший известность писатель Михаил Булгаков.

Буквально через пару месяцев после того как С.М. и П.И. Булгаковы переселились в США, осенью 1924 г., будет написана повесть «Роковые яйца». Одно из звеньев ее памфлетно-«катастрофичной» фабулы – тотальный куриный мор в СССР, начавшийся с курятника попадьи Дроздовой, «вдовы бывшего соборного протоиерея бывшего собора» (Булгаков 1989, с. 63). Крах ее хозяйства тем горше, что оно было вполне успешным: «Вдовьины яйца каждое воскресенье появлялись на стекловском рынке, вдовьиными яйцами торговали в Тамбове, а бывало, что они показывались и в стеклянных витринах магазина бывшего “Сыр и масло Чичкина в Москве”» (Там же, с. 63).

Сравним письмо от 9 ноября 1930 г., в котором Петр Иванович Булгаков рассказывает брату Михаилу Ивановичу о жизни в Японии: «…мы имели курятник, причем кур было от 20 до 40 голов. Коли наши предположения оправдаются, то мы будем даже продавать соседям, как это было в Японии» (ГАРФ. Ф. 5973. Оп. 1. Д. 3. Л. 6). П.И. Булгаков являлся именно протоиереем, причем «бывшим», поскольку в последние годы пребывания в Японии уже не служил. «Бывшим» в 1924 г. оказался и Воскресенский собор в Токио – годом раньше он был разрушен при землетрясении.

С учетом этого выскажем предположение: создавая образ попадьи-куроводки, Михаил Булгаков шутливо вывел в качестве «прототипа» собственную тетку, да еще сделал ее вдовой при живом муже – то есть, фигурально выражаясь, «умертвил» собственного дядю. Кстати, в «Роковых яйцах» это не единственный подобный случай: действие здесь «вынесено» в будущее, и в 1928 г. «погибшим» числится, например, здравствовавший В.Э. Мейерхольд (Булгаков 1989, с. 76), который незадолго до написания повести поставил спектакли «Земля дыбом» (1923) и «Д. Е.» (1924). Одному из чекистов, погибающих в неравной схватке с «гадами», Булгаков тоже дал фамилию вполне живого человека – актера Б.В. Щукина (Там же, с. 102–103), сыгравшего в Театре им. Евг. Вахтангова заглавную роль в спектакле «Лев Гурыч Синичкин» (1924).

Сделав «попадью Дроздову» в 1928 г. вдовой, писатель ошибся не так уж сильно: тремя годами позже П.И. Булгаков скончался. В письме к Михаилу Булгакову от 19 января 1932 г. его младший брат Николай (живший в Париже) сообщает: «10 окт[ября] 1931 в Беркелее (Berkeley, Calif[ornia], USA) умер дядя Петр от рака желудка, уложившего его в кровать в мае минувшего года» (НИОР РГБ. Ф. 562. К. 20. Ед. хр. 6. Л. 28об.).

Петр Иванович Булгаков был погребен на Сербском кладбище в Колме, недалеко от Сан-Франциско; там же в октябре 1943 г. похоронили Софью Матвеевну Булгакову, урожденную Позднееву100.

Составление, сопроводительный текст

и примечания Е.А. Яблокова

Литература

Булгаков 1989 – Булгаков М.А. Собр. соч.: в 5 т. М., 1989. Т. 2.

ДНЯ 2004 – Дневники святого Николая Японского. СПб., 2004. Т. 5.

Земская 2004 – Земская Е.А. Михаил Булгаков и его родные. М., 2004.

Лосев, Позднеева 1999 – «Если бы можно было иметь ключ от сердца...»: Переписка Алексея Лосева с Ольгой Позднеевой // Октябрь. 1999. № 6.

Мягков 2002 – Мягков Б.С. Пастырь «Пастыря», или О том, как родной дядя писателя Михаила Булгакова был строгим наставником юного тифлисского семинариста Сосо Джугашвили и как это отразилось в российской истории и советской драматургии: Фрагмент биографического исследования «Художник и диктатор: Булгаков и Сталин – заочные диалоги» // Алфавит: Филологический сборник. Смоленск, 2002.

Мягков 2003 – Мягков Б.С. Родословия Михаила Булгакова. М., 2003.

Щавинская 2013 – Щавинская Л.Л. Польская русская Илария Булгакова – летописец православия в Польше // Amicus Poloniae: Памяти Виктора Хорева. М., 2013.